— Сколько лет этому красавцу? — спросил Шеймус, указывая на жеребца, которого я кормил яблоком.
— Этому? — торговец задумчиво вскинул брови. — Ему всего-то пять лет! Сами посмотрите, я вас обманывать не стану!
Я погладил скакуна по морде, и осторожно приподнял ему переднюю губу.
— Видите, какие передние зубы аккуратные и ровные, — торговец подошел ко мне вплотную и мы вместе уставились на зубы животного. — Ну, максимум шесть лет! Он вам верой и правдой послужит, у него еще вся жизнь впереди!
Конь перестал жевать, и я смог рассмотреть его зубы получше.
— А почему у него верхние и нижние зубы не сходятся? — спросил я.
Торговец пожал плечами.
— Должно быть, особенность породы, просто прикус не ровный, — сказал он. — Я же не нес-персе, чтобы дать вам ответ на такой каверзный вопрос!
Шеймус перегнулся через ограждение и тоже заглянул животному в пасть.
— А я вам скажу, почему, — я ткнул ирландца пальцем в живот. — Гляди, когда коню хотят сбросить пяток другой лет, ему подпиливают передние зубы, но до задних зубов не могут добраться, вот поэтому-то у них рот полностью и не закрывается!
— Да ты, брат, тот еще жулик! — хмыкнул Шеймус, демонстративно хватаясь за револьвер.
Торговец попятился, оружия у него не было.
Тем временем я осмотрел второго скакуна, и остался вполне доволен.
— Вот этому действительно пять — шесть лет! Сколько вы за него хотите?
Платочек, который торговец держал в руке, совсем промок от пота.
— Я же говорил, это очень дорогие кони, — пробубнил он. — Только для настоящих знатоков…
— Сколько? — повторил Шеймус.
— Шестьсот долларов, — торговец потупился. — Ни центом меньше.
— Надо же, даже дороже чем Путешественник генерала Ли! — у ирландца округлились глаза. — Уважаемый, мы покупаем не слона и не дом с участком, а всего лишь лошадь!
— Такова цена, — торговец не сдавался. — Шестьсот!
— Я дам вам сто, — предложил я.
— Шестьсот! — торговец надменно выпятил подбородок. — Это мое последнее слово! Не подходит, идите к черту!
— Сто и пулю в брюхо! — предложил Шеймус.
Мальчишка, державший коней под уздцы, задрожал, а у торговца на лбу выступили крупные бусинки пота.
— Сто пятьдесят, — сказал я. — И мы не расскажем полковнику Фергюсону о ваших махинациях, когда будем с ним обедать сегодня вечером.
— Договорились, — кивнул торговец, и, шмыгнув носом, протянул мне руку.
Следующий визит мы с Шеймусом нанесли в лавку оружейника.
— Если ты и в оружии разбираешься, так же как и в лошадях, я постою в сторонке, — ухмыльнулся ирландец. — Гляди, только, чтобы на девок нам осталось!
Я покачал головой.
— Боюсь, что в этом вопросе я не так компетентен, и твоя помощь мне непременно понадобится.
Продавец глядел на нас исподлобья сквозь толстые стекла очков в железной оправе. Его лицо было изуродовано шрамами и следами от оспы, а на громадных лапах, лежащих на прилавке, не хватало половины пальцев.
— Чего надо, парни? — голос оружейника походил на рык медведя. — Не стесняйтесь, можете полапать любую пушку в моей лавчонке.
Верзила мотнул головой в сторону стеллажей и ящиков с оружием.
— Все в рабочем состоянии, кроме капсюльного дерьма, что валяется на полу.
Наклонившись, я увидел у себя прямо под ногами Кольт Рут, которым были вооружены все мои скауты в годы войны.
Подняв винтовку на уровень глаз, я провел рукой по покрытому следами ржавчины стволу и по побитому прикладу.
— Элиша гребаный Рут, — пробурчал оружейник, поднимая обезображенную руку. — Стоил мне трех пальцев на левой руке! Бросьте эту дрянь, где взяли, мистер! Пошарьте лучше на верхних полках!
Я улыбнулся.
— Да, я знаю, моих скаутов в начале войны всех вооружили этими ружьями! — я с отвращением бросил винтовку на пол. — Нас почему-то никто не предупредил, что они имеют обыкновение время от времени отстреливать своему хозяину пальцы!
— Та же история, — верзила осклабился. — Когда их только выпустили, они уходили по сорок четыре доллара за штуку, но уже очень скоро их стали отдавать индейцам по сорок центов, и горсти патронов в придачу!
— Такого старья нам и даром не надо, — важно пробасил Шеймус. — Иди-ка, приятель, глянь на эту пару револьверов!
Ирландец снял с полки два пистолета и вытянул руки вперед.
— Держи! Кольт Нэви 1861 года, модифицированный под стальной патрон! Это тебе не «Элиша гребаный Рут»!
— Пятнадцать за штуку, плюс двадцатка за пояс с кобурами, — кивнул оружейник. — Кобура отличная, пошита специально для стрелка.
— За сорок отдашь? — оживился Шеймус. — А то у нас на баб и на бухло ничего не останется.
— Давай за сорок, — кивнул верзила. — Дам еще коробку патронов сверху.
Я покачал головой.
— Стрелок из меня паршивый, — сказал я. — Я из этого револьвера и в стену амбара не попаду с десяти ярдов!
Шеймус с продавцом удивленно переглянулись.
— Подбери-ка мне лучше хорошее ружье, — сказал я, указывая на стеллаж с винтовками. — Только не этот ваш проклятый Генри, а то на него патронов не напасешься!
Продавец криво ухмыльнулся.
— То же самое сказал Унфилд Скотт, будь он неладен, про карабин Спенсера, и в результате я остался без пальцев на левой клешне! — верзила почесал затылок обезображенной рукой.
— Может взять карабин Шарпа? — спросил я Шеймуса, указывая на висящее на стене ружье с оптическим прицелом и длинным стволом.
— Хорошее ружье, — одобрил оружейник. — Как раз стрелять из засады по офицерам. Да только у нас сейчас проблема с патронами. На заводах их больше не делают, а запасы уж давненько закончились…
— Да ну, — фыркнул Шеймус. — Ты ему еще Спрингфилд или Энфилд предложи! Если спрашиваете меня, то только Спенсер или Генри. Может Шарп будет и помощнее, да только скорострельность у него ни к черту!
Оружейник сунул мне в руки Спенсер.
— Такого твои скауты в руках не держали, могу поспорить! — сказал он с важным видом. — Его можно закопать в земле, утопить в морской воде и после этого он все равно будет стрелять как миленький!
— Да ну, — Шеймус закатил глаза. — Сравнил! Семь пуль в магазине Спенсера, против пятнадцати в магазине Генри!
— Зато Спенсер перезаряжается быстрее, — возразил оружейник. — Пока ты набьешь свой Генри патронами, я за секунду перезаряжу Спенсер готовым магазином и превращу тебя в решето!
Шеймус замахал руками и зажал уши, не желая спорить.
— Отдам за тридцатку, — оружейник осклабился, обнажив поломанные желтые зубы. — Плюс коробка с десятью магазинами и сто патронов!
— И это? — я взял из открытого ящика нож Боуи, в простых кожаных ножнах.
— Может, еще и дарственную надпись хочешь? — оружейник протянул мне свою покалеченную руку, чтобы скрепить сделку рукопожатием. — Не стесняйся, могу нацарапать!
К шлюхам я с Шеймусом не пошел. День был пригожий, припекало солнышко, на деревьях щебетали птицы, и мне совсем не хотелось тратить время на возню во влажных простынях.
— Ну, как хочешь, я же не настаиваю, — ухмыльнулся ирландец, пряча в карман десятку. — Кто знает, когда в следующий раз нам доведется насладиться обществом прекрасных дам!
Представления о прекрасном у нас с Шеймусом были совершенно разные, это я давно заметил.
— А то может посоветовать тебе сиськастую мексиканочку? — не унимался толстяк. — В форте Блад и такие имеются!
— Спасибо за заботу, Шеймус, — сказал я. — Как-нибудь в другой раз.
Ирландец отвесил мне шутливый поклон, нахлобучил на голову шляпу и помчался к салуну с такой скоростью, что аж пятки засверкали!
Дождавшись пока мой товарищ скроется с глаз, я взял коня под уздцы и отвел его в тень платанов.
Деревья были огромные, с необхватными бугристыми стволами. Они наверняка стояли тут задолго до появления бледнолицых. Они наверняка были знакомы со всеми маниту, которые тысячелетиями жили на этой земле.