Ставши еще старше и анализируя свои ночные бдения, я вспомнил, что всякий раз в ночь ее пропажи, сквозь сон я слышал странный бой часов, никак не связанный с реальным временем. И звуки пианино. Две - три ноты, словно сыгранные учеником, усевшимся разучивать гаммы. Поскольку я жил в бывшей кладовке, то почему-то подумал, что звуки доносятся от соседей. Как будто так звучит заставка в телевизионной передаче, из тех, под которую засыпают.
Но потом я подумал - неужели передача может идти столько лет? Вряд ли. Но тогда звуки доносятся из гостиной, расположенной по соседству с комнатой Марины Юрьевны. Выходит, что я слышал наши напольные часы! И если тетя страдает сомнамбулизмом (я склонялся к этой версии), во время приступа она может, сама того не замечая, заводить часы и крутить стрелки. Затем слушать их бой, а так же примитивно подыгрывать ему на пианино.
После чего покидать квартиру по пожарной лестнице за окном, и в бессознательном состоянии уходить куда-то, возможно даже, далеко. Туда, где прохожие, увидев женщину "не в себе", вызывают скорую помощь, которая отвозит тетю в первую попавшуюся психиатрию. Адрес больницы заранее знать невозможно, и Игорь Витальевич ждет, когда "проснувшаяся" и выписанная Марина Юрьевна вернется сама.
Напрашивался вывод, что Марина Юрьевна, чтобы не лишиться работы, скрывает серьезное психическое заболевание. Болезнь наследственная, проявляется только в зрелом возрасте. Мне еще рано думать о ней. Тетя правильно делает, что откладывает разговор на потом. Хочет, чтобы я рос, и не забивал себе голову ненужными страхами.
Слабым местом в этой, на мой взгляд, весьма удачной теории, были часы. Вернее, их механизм, или, еще точнее, отсутствие в нем большей части необходимых шестеренок и пружин. Я много раз пытался понять, как их починить: мне очень хотелось сделать Марине Юрьевне приятное. Но, в конце концов, пришел к выводу, что часы созданы только для украшения интерьера.
Сработавший их часовщик изначально отказал им в функциональности. Словно он хотел сделать нечто парадоксальное, что к отсчету минут и секунд не имеет отношения, однако по неизвестным причинам бросил дело на полпути. Я решил поискать в интернете чертеж похожего механизма, желая понять, как завершить тот, что находился в нашей гостиной. Но оказалось, что, как и в случае с космогонической резьбой, ничего, даже отдаленно похожего, нет ни на одном из специализированных сайтов.
Продолжая свои исследования, я обнаружил на некоторых шестеренках даты их производства, и пришел к выводу, что часы не такие уж старинные, как я первоначально думал. Они были переработкой артефакта 18 века в некий новодел, возрастом не старше моего.
Учитывая, какие шикарные вещи Марина Юрьевна обычно покупала у антиквара, и как трепетно она относилась к тому, чтобы квартира была на "уровне", такой "кич", выставленный ею на самом видном месте, выглядел, по меньшей мере, странно. Ну да бог с ним, ей виднее, возможно, она мечтала приобрести оригинальные часы в будущем, а пока тешила себя их дешевой незавершенной копией. Это было не принципиально. Гораздо сильнее меня волновал вопрос: а все - таки, как возникали ночные звуки?
Тайна открылась мне таким образом, что даже спустя много лет я отказываюсь верить в то, что тогда увидел и услышал.
ГЛАВА 36.
В жизни каждого молодого человека наступает день, когда он, поддавшись на уговоры "опытного" приятеля, пробует алкоголь. Но, не зная его силы, пьет лишку, и становится очень пьяным. В результате происходят нехорошие события, о которых потом стыдно вспоминать. Такое произошло со мной в выпускном классе, на школьном празднике, посвященном наступающему новому году.
Пить начали в мужском туалете, чтобы, когда начнутся танцы, одноклассницы оценили, как от нас "приятно пахнет". А продолжили на школьном дворе, где из пижонства "занюхивали" водку снегом. Когда спиртное закончилась, глотали таблетки. В результате танцы превратились в нечто непонятное, склоняющееся к скандалам и даже дракам, в которых, как ни удивительно, лидировали девочки, тоже что-то употреблявшие.
Две взъерошенные подруги из параллельного класса пристали с предложением уединиться и выкурить "косяк". Я не хотел этого делать, но они были настойчивы. Обещали научить целоваться, что очень пьяному мальчику, каким я тогда был, показалось не такой уж плохой затеей. К тому же приятель авторитетно произнес, что уже "курил", и в этом нет ничего плохого. Убедительно заявил, что попробовать нужно, без этого "взрослым стать нельзя". Я согласился при условии, что, если мне не понравится, докуривать и целоваться они будут без меня.
От едкого дыма самокрутки мне стало плохо. Увидев приближающиеся губы одной из подруг, я оттолкнул ее. Девочка обиделась и залепила мне пощечину. Я почувствовал привкус крови во рту и неожиданно для себя принялся громко хохотать. Кто-то из преподавателей сразу нас обнаружил и заставил вернуться "в коллектив".
В теплом помещении меня совсем развезло, начались галлюцинации и "двоения" в глазах. Я расплакался. Приятель сжалился, помог уйти с праздника и добраться до дома, где я с радостью отправил все содержимое желудка в унитаз. А затем, несмотря на "детское" время, ушел в свою комнату, сказавшись больным. Решил побыть до утра под одеялом и обождать, пока организм не переработает все "излишества".
Моё сонно - пьяное забытье вышло прерывистым: я постоянно ходил к унитазу с явно выраженным намерением, которое, впрочем, не осуществлял. При очередном "походе" меня разозлили "световые мелькания" на стенах коридора. Мне показалось, что именно из-за них мой мозг не успокаивается.
Я подошел к комнате Марины Юрьевны и тихо постучал по стеклу двери, более чем уверенный, что она заснула, читая книгу на экране смартфона. Его свечение (о чем она даже не догадывается) может повлиять на ее подсознание, и вызвать приступ лунатизма. Со всеми вытекающими, вплоть до исчезновения на несколько дней, последствиями.
Потом я подумал - но что если в коридоре "мельканий" нет, а я все еще во власти галлюцинаций? Что ж, тогда мне следует признаться во всем Марине Юрьевне и выпросить у нее лекарство, которым она в таких случаях приводит в чувство Игоря Витальевича.
Не услышав на мой стук ответа, я приложил ухо к двери, надеясь таким образом определить, что происходит у тети. Каково же было мое изумление, когда я услышал храп Игоря Витальевича. Если супруги, в кое-то веки, легли спать вместе, то тревожить их уединение было крайне бестактно. Я тяжко вздохнул и собрался идти в кровать.