- Постой! - я с удивлением воскликнул, - неужели, уговаривая людей искать "камень", ты не спросил их о своем приятеле, Николае? С ним-то что произошло?
От моего вопроса дед стушевался. Было заметно, как потяжелели его мысли. " Не будет больше с нами говорить!" - подумал я, переглянувшись с Олегом. Но мое интуитивное предположение, что старик исповедуется нам, подтвердилось. Он продолжил тихим голосом:
- Вы правы, не вспомнил я тогда о Коле. А ведь исчез в ту ночь приятель мой, и не нашли мы даже мотоцикла. С тех пор во сне моем он просит дать ему покой, однако же молчит, где смерть его настигла. Но я в больницу после случая попал, лечить меня взялись в родной столице. Не скоро так устроились дела, чтоб назначения в район добился. Бригада, что нашла меня, здоровье водкой подорвала. К приезду моему "жить приказала". И не осталось никого, кто мог мне рассказать о зоне. И вот теперь, страдая жуткою тоской, по кратным "колдовскому бою" числам, пытаюсь разыскать я Колю, сколько было жизни. На "клятый треугольник" становлюсь, и нахожу в нем старую дорогу. Вдоль линии заброшенной бреду, молясь живущему на зоне богу. Высоковольтки сгнившие столбы, как телефонные, мне все известны. Но многолетние мои труды грустны - былых следов того, что тут ищу, я не заметил. Однако иногда, в особой тишине, при очень ясной, солнечной погоде, я будто вижу в дальней стороне: стоит приятель мой... из снежной плоти! Он словно бы зовет меня к себе, со мною хочет страшной тайной поделиться. Я не жалея ног, бегу к нему, желая повиниться. Но лишь оптический обман здесь нахожу. Смеется зона надо мной, как было в пору нашей первой встречи. Вновь возникает звук помехи злой, на уши давит и лишает речи!.. - у старца дернулась щека, он опустил глаза и прослезился.
ГЛАВА 18.
В этот момент на обочине мы увидели указатель. Я круто повернул на перекрестке, от чего нас порядочно тряхнуло. К счастью, обошлось без происшествий, и через несколько минут наш автомобиль въехал в Дальний.
Следует отметить, что мы часто бываем в военных городках. Они все похожи, и, как правило, невзрачны. Но этот поселок, наверное, после темной дороги, произвел на нас очень благоприятное впечатление. Он состоял из многоэтажек с ярко горящими, словно приглашающих в гости, окнами. Несмотря на поздний час, между домами и во дворах, группами гуляла молодежь.
У меня улучшилось настроение, когда до нас донесся смех и наигрыш гармошки. Олег (позабыв о зубной боли) улыбнулся и сказал:
- Умеют в деревне веселиться!
Было приятно ехать по улице Центральной, с ее частыми фонарями и роскошными елями, украшенными электрическими гирляндами по последнему слову техники. Деревья сверкали от самого низа и до макушки, и чем-то напоминали елки в Москве. Я не удержался и сделал несколько фотографий.
- Такое впечатление, что жители празднуют новый год! А ведь до него еще неделя сроку! - задумчиво произнес Олег.
- Может быть, здесь католики живут? Те, рождество пораньше отмечают! - сказал я, и посмотрел в зеркало заднего обзора на старика. У меня возникло желание задать ему вопрос о составе населения. Но я увидел, что наш попутчик сполз на сидение и безвольно лежит на боку. Поскольку он был очень толст, его неестественная поза вызывала волнение. Я издал тревожный возглас, от которого Олег обернулся.
- Старик плох, надо срочно в больницу!- растерянно констатировал он досадный факт.
Кстати я заметил впереди здание с красным крестом на фасаде. К сожалению, стоянка перед ним была забита, и нам пришлось встать далеко от входа. Я ослабил молнию на куртке старика, чтобы ему дышалось легче, и мы, кряхтя от тяжести, опять потащили его на своих плечах. Снег на нашем пути был сильно утоптан, а крыльцо настолько скользким от покрывающего его льда, что ноги разъезжались сами собой. Олег принялся ворчать:
- Неужели местные коммунальщики не могут посыпать солью?
Внутри здания нас удивил широкий коридор, битком заполненный больными, как будто в поселке случилась эпидемия. Я испугался возможности подцепить заразу, но, присмотревшись, понял, что собрались хроники, и нам ничего не грозит.
Тогда я стал волноваться за старика. В такой ситуации очередь к врачу дойдет до него не скоро. А он, хотя мы усадили его на свободный стул ровно, не мог сидеть, так и норовил упасть. Олег принялся лихорадочно смотреть по сторонам, пытаясь понять, что можно сделать в такой ситуации.
Худенький мальчик лет шести, сидящий на коленях матери, вдруг ткнул в нас пальцем, и с детской непосредственностью закричал на весь коридор:
- Смотрите, шаман! Шаман!
Мать заставила сына опустить руку, легонько ударив по ней, а затем произнесла протяжным голосом фразу, в которой слышался скрытый смысл:
- Простите, сын не знает, кто есть кто!
Мы оторопели. А люди в коридоре, после такого странного извинения, начали разглядывать нас, каждого в отдельности. Я предположил, что их больше интересует старик, и посмотрел на него. Я поразился, до чего он побелел. Казалось, смерть его близка, душой уже потусторонний мир владеет. К тому же дед излучал какой-то магнетизм, с ним рядом находиться было неприятно.
- Мы не можем больше ждать, нам нужен срочно врач! - сказал Олег. Он направился к двери с табличкой "доктор", и при отсутствии других идей, стал сильно колотить по затемненным стеклам.
ГЛАВА 19.
Почти тотчас к нам вышла женщина, по возрасту, давно пенсионерка. Такая, как я скажу, вся из себя "особа". И, будучи искусственно добра, спросила Чибиса, зачем бушует в нем такая злоба:
- Остались только я и медсестра, весь персонал больницы сократили. И если нас такие посетители, как вы, до "ручки" доведут, к кому вам обращаться - "помогите"? Так что, товарищ, прекратите свой дурацкий стук, он только отвлекает от работы. Здесь и без вас больным хватает мук, не раздражайте их и нас, поймите, что вне очереди лезут только дураки и идиоты!