Любое из этих свойств делает планету непригодной для человека. И все же существует примерно четыре миллиона планет, на которых люди могут жить.
Точное число заселенных планет неизвестно. Согласно «Галактическому альманаху», основывающемуся на приблизительных данных, Родия — тысяча девяносто восьмая планета, заселенная людьми.
Ирония заключалась в том, что Тиран, будущий завоеватель Родии, был заселен тысяча девяносто девятым по счету.
История колонизации района за туманностью не отличалась своеобразием, в точности воспроизводя любой период человеческой экспансии. Как грибы, возникали планетарные республики, каждая со своим правительством. С развитием экономики заселялись все новые планеты, включаясь в сообщество. Основывались маленькие «империи», которые неизбежно сталкивались между собой.
То одно, то другое правительство, в зависимости от военных удач и случайного везения, захватывало власть над всем сообществом.
Только Родия оставалась стабильной под управлением династии Хинриадов. Весьма вероятно, что на протяжении еще одного столетия возникла бы мощная Затуманная империя, если бы не появились тираниты, проделавшие эту работу за десять лет.
И вновь ирония судьбы заключалась в том, что это были именно тираниты.
Ведь на протяжении семисот лет своего существования Тиран еле удерживал ненадежную автономию, и то в основном благодаря бесплодности планеты, которая из-за недостатка воды представляла собой почти сплошную пустыню.
Но даже после прихода тиранитов Директорат Родии сохранился; мало того, он даже вырос. Хинриады были популярны в народе, поэтому с их помощью поддерживать порядок было нетрудно. Пока тиранитам исправно платили дань, их не волновало, кто формально считается правителем.
Разумеется, Правители не были прежними Хинриадами. Раньше Правителя выбирали внутри семейного клана, стараясь возвести на престол самого способного, С той же целью всячески приветствовалось усыновление.
Но теперь на выборы влияли тираниты, и поэтому двадцать лет назад Правителем был избран Хинрик, пятый носитель этого имени. Для тиранитов это был наилучший вариант.
Во время своего избрания Хинрик был красив, да и теперь, когда он обращался к Совету Родии, его внешность производила впечатление. Пусть волосы у него слегка поседели, зато усы оставались на удивление черными, как глаза его дочери.
Сейчас он смотрел на дочь, а она была в ярости. Всего на два дюйма ниже Правителя, которому до шести футов не хватало двух дюймов, черноглазая и черноволосая, она была прекрасна и в гневе.
— Я этого не сделаю! Я не могу это сделать! — упорствовала непокорная дочь.
— Но, Арта, это неразумно, — уговаривал Хинрик. — Что я могу сделать? В моем положении просто нет другого выхода.
— Если бы мама была жива, она нашла бы выход! Арта топнула ногой. Полное ее имя было Артемизия — королевское имя, которое носила по крайней мере одна представительница из каждого поколения.
— Да, несомненно. Да покоится ее душа с миром! Какая женщина была твоя мать! Иногда мне кажется, что ты ее копия и в тебе нет от меня ничего. Но, Арта, ты ведь даже не дала ему возможности завоевать себя! А потом, в каждом положении есть свои выгодные стороны…
— Да? И какие же, например?
— Ну, например…
Хинрик сделал рукой неопределенный жест, подумал немного и сдался. Он подошел к дочери и хотел положить ей руку на плечо, но она отшатнулась так, что ее свободное алое платье взметнулось от резкого движения.
— Я провела с ним вечер, — с горечью сказала она. — Он попытался поцеловать меня. Это отвратительно!
— Но все целуются, дорогая! Так было и во времена твоей бабушки. Поцелуй — это ерунда, сущая ерунда. Молодая кровь, Арта, молодая кровь!
— Молодая кровь? К дьяволу! За последние пятнадцать лет этот ужасный уродец имел молодую кровь лишь однажды — когда ему сделали переливание. Он четыре дюйма ниже меня, отец! Как мне показываться в обществе с пигмеем?
— Он значительный человек. Очень значительный!
— Это не добавляет ни одного дюйма к его росту. Он кривоногий, как все они, и у него воняет изо рта.
— Воняет изо рта?
Артемизия сморщила носик:
— Вот именно, воняет. Просто смердит. Мне это не понравилось. Я так ему и сказала.
У Хинрика отвисла челюсть. Постояв так пару, секунд, он хрипло прошептал: