В те тревожные дни младший политрук Семен Васильевич Хохряков прибыл в политуправление Забайкальского военного округа, получил новое назначение и вскоре стал политическим инструктором в одной из частей Монгольской народно-революционной армии.
Это была почетная и весьма ответственная должность. Ведь политработнику надлежало быть «первым в наступлении, последним в отступлении, словом, духовным вождем полка, политическим и военным, живым знаменем пролетарской революции», как значилось еще в «Инструкции политическим комиссарам войсковых частей Южного фронта» времен гражданской войны.
Первым заданием С. В. Хохрякова по прибытии в полк стали поиски командира истребительного авиаполка Героя Советского Союза Г. П. Кравченко, совершившего вынужденную посадку где-то в монгольской степи. Участник боев в Испании и Китае, Григорий Пантелеевич Кравченко в тот день возглавлял своих истребителей, наносивших удар по агрессорам. Его самолет по неизвестным причинам не вернулся на базу.
Эскадроны уже целый день «прочесывают» пустынные просторы. Политруком в одном из них будущий герой МНР Гелег-батор. Он хорошо говорит по-русски: всего год назад закончил военное училище в Советском Союзе.
Время от времени Семен Хохряков с Гелегом съезжаются для объяснений и уточнения маршрута поисков. Гелег-батор отлично знает свой край.
Монгольским воинам привычно в походе: они в родной степи. Их низкорослые лошади выносливы, непритязательны к кормам в этой пустынной местности. Однако сегодня и им нелегко. Голая степь пышет зноем. Песок хрустит на зубах, кажется, он проникает во все поры тела. Во флягах воды только на дне. Когда и где еще встретится на их пути колодец! А ведь надо и коней напоить. Вот когда Хохряков впервые сам испытал те трудности, о которых рассказывал Иван Григорьевич Медведев.
Суслики и сурки-тарбаны, встав на задние лапки, удивленно таращат глаза на кавалеристов. А вдали на сопках важно восседают привыкшие ко всему орлы. Их монголы почтительно называют «даргами» (начальниками).
В течение дня несколько раз эскадронам пришлось укрываться от японских самолетов-разведчиков в манханах (огромных котлованах, откуда ветер выдул песок).
К вечеру пришлось вести бой с вражеским конным разъездом, проникшим на территорию Монголии.
До этого в полку Семену рассказали такой случай. Как-то один из советских летчиков совершил вынужденную посадку в степи и попал к японцам в плен. Самураи раздели его догола, связали проволокой и бросили в степи. К утру остался только скелет, обтянутый кожей: всю кровь и влагу за ночь высосали комары, зловещие тучи которых вечером появляются над степью. Вот почему так мечутся эскадроны.
Ночью в степи стало так холодно, что, казалось, выпади снег, будет, как в родной Хохрякову Коелге зимой. Семену даже звезды, такие чистые и яркие, представлялись сухими и холодными.
Стояла тишина. Лишь под копытами лошадей шуршали песок да высохшие кустики редкой растительности. Ноздри щекотал горький запах подгоревшей в дневном зное карликовой монгольской полыни.
На третьи сутки, когда поиски были прекращены, стало известно, что Григорий Пантелеевич Кравченко, совершив шестидесятикилометровый переход от места вынужденной посадки, обессиленный, чудом добрался в расположение своих войск.
2 июля, когда ударная группировка японского генерала Кобаяси, форсировав Халхин-Гол, атаковала позиции монгольских войск на горе Баин-Цаган, Хохряков вместе с командиром и комиссаром полка повел эскадроны в контратаку на агрессоров в районе озера Буир-Нур, прикрывая границу у Тамцак-Булакского выступа.
С рассветом 20 августа, в день начала генерального сражения на Халхин-Голе, в воздух поднялись 153 советских бомбардировщика в сопровождении двухсот истребителей, которые обрушились на врага. Не меньше боевых машин подняло в воздух и командование Квантунской армии.
Г. К. Жуков, наблюдавший это сражение, будучи комкором, много лет спустя вел беседу о нем с Константином Симоновым. На замечание писателя о том, что он не видел в Великой Отечественной войне одновременного сосредоточения такой массы самолетов, маршал воскликнул: «А вы думаете, я видел?! И я не видел».
Благодаря массированному применению танков, самолетов, орудий, благодаря героизму советских и монгольских воинов японские оккупанты потерпели в халхин-гольской битве полное поражение. Почти вся техника Квантунской армии была разбита или стала трофеями победителей. На поле боя осталась 61 тысяча убитых и раненых солдат и офицеров противника.