Освещенные ярким солнцем, братья Лезервуд с трудом тащили свою упирающуюся добычу.
Скованный по рукам и ногам, с железной цепью на шее, высокий, дикого вида индеец упорно пытался вырваться из плена; его глаза пылали ненавистью, обнаженное тело покрывали свежие синяки. Жертву гордо представили перед изумленным полковником.
— Вы можете в такое поверить? — воскликнул сияющий Малыш Чероки. — Самый что ни на есть дикий индеец!
Темное лицо индейца пылало, сверкающие зубы обнажились в зверином оскале, глаза горели.
Когда его бешеный взгляд встретился со взглядом полковника, краснокожий шевельнул губами, словно пытаясь что-то сказать. Но не мог вымолвить ни слова. Лишь тихое звериное ворчание вырывалось из его горла и шумное, тяжелое дыхание.
— Я уже видел как-то раз подобную тварь, — похвастался Малыш Чероки. — Ну и страшный он был! Глаза кровавые, у рта пена!
Полковник промолчал. Он продолжал рассматривать злобного, дикого язычника, тщетно пытавшегося освободиться от цепей. Под горячими лучами солнца его грязная кожа повлажнела, каждый мускул вздувался от напряжения. Это огромное полуобнаженное существо походило на попавшего в западню зверя. Индеец источал угрозу. От него пахло опасностью. И опасность светилась в его злых черных глазах.
Малыш Чероки снова заговорил с надеждой в голосе:
— Ну конечно, у нас в труппе есть индейцы, и много, но, черт побери, они же все немолоды, а то и вовсе старики, и они ручные и жирные, как дряхлые леди! Они и ребенка не напугают! А этот язычник такой же неукрощенный, как его предки-убийцы, снимавшие скальпы с белых людей! — Малыш посмотрел на краснокожего и рассмеялся. — Кто знает? Может быть, именно этот иеху из каменного века заставит журналистов взвыть от восторга и сделать нам рекламу! Уж он-то всем даст жару!
Полковник Бакхэннан все так же внимательно изучал связанного индейца. Он подошел к дикарю поближе, подо смотрел ему прямо в глаза и спросил:
— Ты понимаешь по-английски?
Индеец фыркнул, губы снова сложились так, будто он хотел что-то сказать, но не произнес ни слова. Глаза сверкнули, в очередной раз он отчаянно напрягся, пытаясь разорвать цепи, но лишь крепче натянул железную петлю на шее, снова фыркнул и тихо зарычал.
— Эта тварь не понимает английского, — сказал Малыш Чероки. — Можете мне поверить, полковник! Это совершеннейший дикарь, он и не нюхал цивилизации, и это как раз то, что нужно для нашего шоу!
Полковник нахмурился, покачал седой головой и задумчиво потер подбородок. Актер до мозга костей, он уже видел перед глазами огромные толпы изумленных зрителей, собравшихся, чтобы взглянуть на хрупкую, стройную Диану Бакхэннан и дикого, пугающего, неукрощенного краснокожего.
Красавица и Чудовище!
Тут не о чем было размышлять; дикарь представлял собой козырную карту. Полковник словно наяву узрел новые афиши…
Они назовут его КРАСНОКОЖИЙ СО СКАЛИСТЫХ ГОР!..
Глава 5
Новость распространилась мгновенно.
Не прошло и часа, как все, от полковника до последнего подсобного рабочего труппы, только об этом и говорили. И всем отчаянно хотелось хоть краешком глаза посмотреть на краснокожего со Скалистых гор.
И Диане Бакхэннан тоже.
В обеденный час в палатке-столовой стоял гул возбужденных голосов; Кэт Техаска, пробираясь мимо накрытых столов, ловила обрывки фраз. Везде слышались рассказы о том, как на Малыша Чероки, который забрался высоко в горы и отстал от своих спутников, внезапно напал жестокий кровожадный дикарь. Малыш, захваченный врасплох, лишь чудом остался жив!
Диана точно так же сгорала от любопытства, как и все остальные. Она торопливо, за считанные минуты, покончила с едой и ушла, оставив Кэт за яблочным пирогом. Выйдя, Диана огляделась по сторонам, намереваясь спросить у кого-нибудь, где держат краснокожего. Но помощь не понадобилась. Ей нужно было просто идти туда же, куда направлялись все.
Так она и сделала.
А все спешили к северной части ярмарочной площади, где располагались загоны для скота и клетки для зверей. Диана уже почти обогнула овал арены, как вдруг наткнулась на своего деда.
— Диана! — Он, прихрамывая, подошел вплотную к внучке и взял ее за руку. — Погоди-ка минутку. Куда это ты направилась?
— А как ты думаешь? — переведя дыхание, ответила вопросом Диана. — Разумеется, посмотреть на чудовище.
Старый импресарио покачал седой головой и мягко повернул Диану в обратную сторону.
— Детка, держись подальше от краснокожего. Он совершенно дик и чрезвычайно опасен. Не стоит и говорить о том, что он может сделать с хорошенькой женщиной вроде тебя.
— Но разве он не заперт? — раздраженно поинтересовалась Диана.
— Да, он в клетке и скован по рукам и ногам, но это не гарантия того, что он не сумеет освободиться. Он очень силен, и находиться поблизости от него рискованно. Ты слышишь меня? Попадись только мне поблизости от его клетки!
— Ладно… не попадусь.
Позже, в тот же день, Диана медленно подбиралась к зарешеченному закутку.
Она осторожно ступала на пыльную землю в мягких мокасинах, и ее шаги почти не были слышны. Закусив нижнюю губу и сдерживая дыхание, Диана упорно подкрадывалась к индейцу.
Он стоял спиной к ней. Свободное положение его тела свидетельствовало о том, что он ничего не подозревает. Сознавая, что он в любое мгновение может ощутить ее присутствие, Диана подошла совсем близко и остановилась не более чем в футе от него. Медленно, осторожно она подняла руки. И стремительным жестом закрыла глаза индейца ладонями. На долю секунды индеец замер. Он не шевельнул ни одним мускулом. Не издал ни звука.
А потом глубокий, низкий смех вырвался из его массивной груди, сотрясая смуглое тело. Диана тоже расхохоталась и убрала руки. Он отвернулся от забранного решеткой окошка кассы, и его широкое морщинистое лицо осветилось радостью.
— Олененок! — весело воскликнул Древний Глаз, обнимая Диану огромными руками и сильно сжимая ее. — Как дела, Олененок?
Смеющаяся Диана прижималась к старому вождю ютов, который никогда не называл ее другим именем. Для него она была не Дианой, для него она была только Олененком. Древний Глаз был другом Дианы с самого раннего ее детства. Качаясь на его колене, она часами слушала истории о старых днях, о волшебных днях, когда он жил среди своего народа. О счастливых днях, когда он был молод и силен и скитался в суровых Скалистых горах, свободный, как парящий в небе орел. Вольный, как ветер, несущийся над вздымающимися — в небо вершинами.
Диана, безуспешно пытаясь вырваться из стального захвата, сказала:
— У меня все отлично, а как ты?
Древний Глаз наконец отпустил ее. На его широком морщинистом лице по-прежнему сияла улыбка, черные глаза блестели.
— Я уж стар. Что тут хорошего? — И он демонстративно пожал плечами.
— Ты никогда не будешь старым! — возразила Диана. И тут же спросила: — Но что ты делаешь в билетной кассе? Что-то ищешь?
Индеец усмехнулся и признался:
— Я подумал, может, кто-нибудь забыл тут немного табаку или сигаретку. Но — не повезло, ничего не нашел. У тебя есть табак, Олененок?
Диана рассмеялась:
— Нет, но я тебе помогу его найти. Идем!
Диана взяла индейца за руку, и они направились к только что возведенным трибунам для зрителей. По дороге они натолкнулись на одного из «Отчаянных наездников» — ковбоев, участвующих в представлении. Диана кивком указала на желтый кисет с табаком, выглядывающий из кармана ковбоя.
Минутой позже Древний Глаз с довольным видом раскуривал торопливо свернутую самокрутку, а Диана благодарно улыбнулась услужливому ковбою. Индеец и девушка продолжили путь и подошли к трибунам. Там они уселись на солнышке и стали с наслаждением болтать и смеяться, как дети.
Древний Глаз бесконечно восхищался Вашингтоном. Когда-то, давным-давно, он бывал в этом далеком городе со старым вождем Оурэем. Там они встречались с Большим Белым Отцом Эндрю Джонсоном. Древнему Глазу хотелось знать все о новом Большом Белом Отце, так что Диане пришлось отвечать на множество вопросов. Наконец ей удалось и самой спросить.