— По рукам!
Вслед за Мансуром Давлетовичем Чижов с силой встряхнул мою руку. Рука как рука, довольно крепкая.
Все сияли. Каждый из четырех будто выиграл по лотерейному билету. Балтин с удовольствием потирал руки. Мансур Давлетович, как всякий, уважающий себя кадровик, горел тем же пламенем, что и начальник.
— Это вот полномочный представитель: за час… за полтора… ну, за два часа все решили. Без гарантийных бумажек!
— Потребовал бы, да ведь, быстрее и лучше от этого вы не построите.
— Ну, ясно! Если бы сила была в бумаге, — кадровик глубокомысленно пустил струю дыма.
— А ничего, есть у вас хватка, — вовсе уж повеселел Балтин. — Я согласился бы с вами работать… Слушайте! — Балтин вдруг встрепенулся как будто вспомнил что-то только теперь, когда упущено много времени и то важное, что он теперь вспомнил, конечно же, больше нельзя забывать. — А не переехать ли вам сюда, прямо сюда, в Нефтеречинск? Жить работать, а? Из вас директор получится! А мы вам — квартиру. Это уж наша забота. В большом городе, знаю, с этим потрудней. А? Идея ведь? Директором!
Балтин встал, в волнении заходил по тесной прорабской конторе, она под его ногами зашевелилась, задвигалась. Новая идея, как видно, сваривалась в его голове в заманчивую программу. Он был красив, управляющий трестом Балтин. Недаром Чижов молится на него.
Смеясь, поблагодарил я его за предложение и как бы между делом отметил, что назначенье исходит не от базовых предприятий. С присущей ему горячностью он тут же отверг мои возражения. Смогут решить и они, если понадобится!..
Да, но в крови моей нет ничего такого, ну, от командира, что ли. Что же он мог разглядеть? Не хуже иных умею подставить под груз плечо, это верно. А не мало ли этого для директора?
Телефонный аппарат на столе прораба Чижова безмолвствовал. Какой он умница: не помешал разговору. Да, позвонить! Мне надо звонить.
— В Николососновку мы попадаем отсюда?
— Выходите в город через восьмерку.
Балтин между тем уже набирал номер.
— Талгат Зарипович, дорогой. Машины у тебя все в деле? Вышли одну на тракт, будь добрый. В сторону треста. С тросом. Прихватите там одного чудака. Везет цементный раствор, а дорогой беда приключилась. Подтащите к стройке, а то за раствор ему придется платить… Не говори, детский сад развели. Так вот и подталкиваем. Ну, ты его поскорей убери с дороги, выручи человека. Если сам не уехал, — договорил Балтин, хитро мне подмигнув, когда трубка была уже положена.
Я занял место у телефона, соединился с николососновским училищем.
— Рифкат Билалович?.. Нужен Рифкат Билалович. Привет, дружище! Вчера прилетел. На ночь, да. А некогда было звонить, да и тебя беспокоить… Да сидим вот, кумекаем. Акт писать собираемся. Ты подъедешь подписывать акт? Ну, понимаю, тебе некогда… Впрочем, теперь можешь не приезжать, после подпишешь, когда время будет. Да, принципиально все решено, так что отдыхай… Некогда, говоришь? Ну, это хорошо. Хорошо, говорю, что отдыхать некогда. Я радуюсь, что моему другу дыхнуть некогда… Хорошо, заеду. Не уверен, но постараюсь, Рифкат Билалович… Ну, я постараюсь. Ну, хорошо, хорошо, все будет в порядке. Обязательно доложу! И тебе спасибо… За приглашение, говорю, спасибо. Постараюсь, я же сказал, постараюсь. Всего доброго, Рифкат Билалович!
— Ну вот, теперь можем смотреть кладку. Бараки. А то будет человек беспокоиться. Ему же теперь не до нас: знаю я этих директоров сельских училищ. В такую-то горячую пору…
Простившись с прорабом Чижовым, мы уселись в тот же Володин газик. Балтин заинтересованно поглядывал в левую сторону дороги, возможно, хотел лишний раз убедиться в том, что злополучного самосвала с цементным раствором уже нет на дороге. И Володе, и, оборачиваясь назад, нам с Сакаевым он рассказывал забавную историю из своей практики, где один рабочий на первых порах хотел ему втереть очки по качеству отделки.
— Послушайте, Юрий Иванович, — Балтин обернулся бойко, по-молодецки, всем корпусом. — Все-таки, как мне кажется, чего-то мы с вами не договорили. Нет-нет, не договариваем чего-то.
— Как будто видел я вас где-то, — отвечал я столь же загадочно.
— Вы учились…
— В железнодорожном техникуме.
— Знаю! Потом — где-то в гуманитарном, да не в этом суть. Надеюсь, вы понимаете, что нам с вами есть о чем говорить. Помимо работы, если хотите?
Да уж понимаю. Найдется тема. И о работе тоже. Русский человек и за рюмкой водки не прочь порассуждать о работе.