— Что ты, Володя, какой талант!
Испугался я не вопроса, нет, но как он додумался такое брякнуть?
— А что есть талант? Допустим, талант педагога?
Не отставал. По-видимому, отставать и не собирался. Что мне делать, Володя, не заглянуть ли предварительно в энциклопедию? Но ответ нужен тебе сейчас — что же делать?.. Способность? Подвижничество? Этого мало. А что тогда? Радость еще? Без взаимной радости учителя и воспитанника нет таланта педагога. Радость общения, может быть…
Да, но и остановиться надо.
Мастер Вишневский настороженно щурил глаза, возможно, ждал от меня упреков. В вечной спешке молодых наставников, в недостаточном внимании к ребятам.
— Да, Володя, ты задал такой вопрос. Видишь, я оказался не готовым к ответу. Я ведь собирался спросить про котлован, не больше. Но раз закончили и хорошо. В другой раз не увлекай ребят черным заработком в рабочее время. Ну, всего доброго.
— Да нет, я не спешу, Юрий Иванович. У меня еще есть время.
— А я в управление вызван. Заходи, если что не договорили. Буду рад. Отвечу тогда и насчет педагогического таланта.
— До свиданья, — пожал плечами мастер Вишневский. Рука была вялой. Прищуренные глаза видели не меня, кого-то другого.
Сегодня я ощущаю… нет, не усталость. Недомогание. Голова. Дорога, что ли? А какая это дорога — тридцать пять минут в воздухе! Перспектива разговора с начальством, проинформированным по телефону из Нефтеречинска? А может быть, состоявшийся диалог с Семеном Семеновичем? С новым завом производством?.. Вряд ли и это, последнее, могло вывести из колеи. От получасового напряжения быть выведенным из колеи. Стоит ли работать директором, если раскисаешь кисейной барышней от мужского разговора? Учителем-то оно лучше, понятно. Ушли времена, когда руководитель был отмечен привилегиями, а спрашивали только сверху. Теперь с него, главным образом, спрос. Сверху, снизу, отовсюду спрос, да по всей форме, да с пониманием прав.
А Семен Семенович не захотел понимать, что с директора за все спрос. За здоровье учащихся — тоже. Он вошел в кабинет так, будто заглянул между прочим, всего на одну минуту. Пожалуй, и то в одолженье: вместе работаем, как никак. И не сел по моему приглашению, расхаживал от двери к столу с папиросой в руке. Другая рука в кармане. Лихой вороной чуб его был теперь без колпака, в первозданном виде.
— Садитесь. Курите, — подвинул я ему пепельницу.
И встал, чтобы пошире распахнуть окно.
— Маленькая у вас столовая. Вот я в совнархозовской работал, знаете?..
Я кивнул: знаю и бывший Совнархоз, и столовую. И ничего покамест не говорил, слушал. Где человек работал. В ресторане. В кафе «Восток», «Березка». Нет, это не все. Он где-то еще работал. Но больше не говорит. Ждет моего начала.
— Ну, вот, — сказал я, когда наконец был потушен окурок и я закрыл окно, чтобы уличный шум не мешал разговору. — Теперь давайте поговорим.
— Давайте, — Семен Семенович с веселым любопытством посмотрел мне в лицо.
— Вы рассказали, где работали. Хотя назвали не все, но, вижу, опыт у вас хороший. Как же так получается, Семен Семенович, что выход мяса сегодня на обеде, в гуляше, составил только половину нормы?
Семен Семенович обиженно приподнял брови.
— Я, знаете, не привык, чтобы со мной говорили вот в таком тоне.
— В каком таком?..
— В форме допроса — вот в каком. Мало ли что в нашей с вами работе может случиться? Вот мы и заговорим в официальном тоне!
— Хорошо, Семен Семенович. Тон я сменю. Давайте попроще. Только, прошу заметить, разговор не о пустяках. Так что в сторону церемонии.
— Вам не понравилось: мало мяса. А знаете, сколько стоит вся дневная норма питания учащихся?
Я не поверил ушам своим. Или он принимает меня за верхогляда, которому ничего не дано знать?
— Девяносто семь копеек в день! — отчеканил Семен Семенович. Видно, решил вконец огорошить.
— Так сколько же вам надо мяса для учащихся? В один обед? В одном блюде?! — воскликнул многоопытный зав. производством.
— Кажется, вы не поняли. Или я сказал не так ясно, — стараясь оставаться как можно спокойнее, я пытался повернуть разговор по другому руслу. — Я спросил: почему выдаете по тридцать пять граммов, когда мой заместитель вчера подписал калькуляцию на семьдесят граммов?
— Ну, что ж, — Семен Семенович скучающе побарабанил пальцами по столу. — Значит, вы серьезно надумали сделать мне каверзу. Значит, вы не зря составляли акт, так, что ли?
Опять получился вопрос. Выходит, снова мне отвечать.
— Нет, Семен Семенович, вы неправильно поняли. Вижу, неплохой вы работник, опытный, я не хотел бы расставаться с вами. Тем более, что снимать уж мы будем основательно. Так, чтобы наша столовая для вас стала последней.