Эх, Иволгин. Слишком по-разному понимаем мы с тобой слово «дисциплина». То, что ты называешь субординацией. Но что тебя так волнует, ведь заявления я не прошу обратно?
— Да, Авенир Палыч. Пока суд да дело, уже теперь надо назначать директора училища. Подбирать штат работников, заниматься набором учащихся. Дел невпроворот. Веселые там пойдут дела!..
— Любопытно, — Гулякин произнес всего одно слово.
Ему, стало быть, любопытно. Но, если внимательно присмотреться, в человеке всегда отыщется что-нибудь любопытное. Даже в таком человеке, как я.
— Ну, вот и все. Миссия моя окончена… Да, Иволгин! Нет, не все. Был ли ты у нас, в училище? В мое отсутствие?
Замедленным движением он кивнул два раза: был, был, отвяжись только.
— Но мы же с тобой должны справку делать. Писать. Это, я полагаю, с повестки дня пока не сошло?
— Сошло, Соболев.
— То есть? — я наивно сморгнул. Я в самом деле не понял: как могло сойти с повестки дня такое серьезное поручение?
— Справка написана и написана как надо.
Темпы-то, темпы, ого! Я взглянул на Гулякина, он кивнул мне, тихо прибавив:
— Хорошая справка.
— Но где она? Почему бы директора не познакомить с содержанием? Или опять тут какая-нибудь политика? Опять я чего-то не понял? Ведь я еще не сдал своих полномочий, дорогие товарищи!
— Хватился, Юра! Она вчера улетела. Девочка эта из ЦК комсомола. Что же, ей специально ждать какого-то Юрия Соболева, когда без него справка готова? И какая нужна…
Какая нужна. Кому нужна? Это была новость. Ведь Радик-то Динисович не подписывал никакой справки.
— Но, надеюсь, хотя бы второй или третий экземпляр вы оставили? Для себя-то хотя бы?
— Ничего, ничего не оставили, отправили все, мой старый дружище. Да и какое это имеет значение? Теперь-то?.. Кстати, есть и там, в училище, в воспитании работников, кое-какие фактики, так или иначе тебя не украшающие. Имею в виду самоуправство при подведении квартальных итогов. Что же ты, дорогой друг, утверждаешь положение о конкурсе, а как подводить итоги — изменяешь его на ходу? Сам же? Другой рукой? Молодым, талантливым мастерам палки ставишь в колеса. Есть там и один способный товарищ. Вишневский, кажется. Жизни ему не даешь… А? Или неправильно информирован?
Иволгин самодовольно потер руки.
— Ты много поднял вопросов, Иволгин. Вряд ли будешь удовлетворен ответом на каждый из них… Не улыбайся, отвечу, но боюсь, не разобраться тебе без предварительной подготовки. Тебе не мешало бы серьезно вникнуть. Разобраться, что к чему. Ты поспешил, Иволгин, с выводами.
Он только развел руками, мой «старый друг». Гулякин вытащил папиросы, закурил. Встал из-за стола и, как видно, не собирался прекращать прения.
Только зачем они мне? Что мне не ясно? В чем собираюсь убедить Иволгина? Какой правды захотел от него?
— Итак, окончена миссия. Если ко мне нет вопросов, я ухожу. До свиданья, — сказал я уже от порога, обернувшись в последний раз.
Гулякин проводил меня внимательным, любопытным взглядом и легкой усмешкой. Я плотно прикрыл за собой двери.
Ася шагнула ко мне откуда-то сбоку, не от своего стола. Я вздрогнул.
— Ты здесь, Ася?
— Что вы наделали? — громким, трагическим шепотом она воскликнула мне в лицо. — Зачем вы это сделали?
Она слышала. Она все знает.
Ах, знает! Она давно уже знает этого гуся… Иволгина… Какой он вам друг? Нашли друга… И как могли клюнуть на его удочку? Давно всему завидует, ключи подбирает, разве не видно?..
— Что за тревоги, Асенька?
— Но вы же, извините, ребенок! Зачем же вы так, по-детски?..
— Все в порядке, Ася. Иди спокойно домой. Хочешь, я провожу тебя, мне по пути? У меня уйма свободного времени, у меня, знаешь, нисколько не болит голова. Мне надо пройтись до общежития. Дорогой я тебе буду читать стихи, Асенька. Ну, Асенька?
Она мотала головой. Ну, что я такое говорю, черт побери? Какое такое настроение? И не по пути вовсе. И вообще!
А что же ты так беспокоишься, Асенька? Мне надо домой: к Алешке, к Анюте. Но ведь на мне лежат еще некоторые обязанности, я не сложил еще своих обязанностей. К тому же, Луанде Фигуэро я обещал: приду.