— С тобой было гораздо легче, пока ты не принял себя, Кол, — прохрипел Ник, уставившись мне в глаза.
Повернул кинжал, чтобы заткнуть его, наблюдая, как тот сереет, превращается в ничто.
— Будь ты проклят, — шепчу, до последнего сжимая рукоятку в руках.
— Кол, — слышу вдали мелодичный голос Давины и замираю. — Кол! — голос становится громче, и в нём улавливаю призыв остановиться. — Кол! Кол!.. Кол!
Сморю перед собой. Вместо Французского квартала — поляна, на которой мы колдовали. Вместо сумерек — полуденное время. Вместо столба — вековой дуб. Вместо Ника — испуганная Давина. Вместо тёмного магического кинжала — палка, которой я проткнул сердце Давины.
========== Часть 16 ==========
Давина впилась ногтями мне в плечо, таким образом стараясь оттолкнуть. Вселенная в глазах потухала, словно догорающая свечка. Рана, которую слепо нанёс, отнимала у неё силу, застилая глаза мглой и окутывая разум. Любимая осела у меня на руках, застыв… И её больше нет. Потребовалось меньше секунды, чтобы понял, какое преступление совершил.
— Нет, Давина, я не хотел, — просил прощения, чувствуя, как глаза начинало щипать, а вместе с этим кто-то перекрыл воздух.
Она не должна прощаться с жизнью из-за меня. Да, чёрт побери, я не готов отпустить её, когда мы ещё даже не прошли этот тернистый путь, что уготовлен нам проказницей-судьбой. Слишком мало палок в колеса воткнули, чтобы так уходить.
Положил голову девушки к себе на коленки и прокусил запястье, преподнеся его к её губам. Кровь хлынула из артерии, окрашивая губы в и без того бордовый цвет.
— Давай же! Открывай глаза! — срываясь потребовал и вытащил заострённую палку из груди. Откинул в сторону, не в силах смотреть на оружие, что причинило боль моей девочке, но главным опасным оружием был я, и от этой мысли ненавидел себя всё больше. — Давина! Я знаю, ты не умерла! Ну же, позволь увидеть твои глаза! Давина!
Прокусил запястье ещё раз, и ещё. Меня не останавливала мысль, что уже поздно. Рана летальная и, самое страшное, необратимая. До последнего не сдавался. На глаза подступили слёзы, которые не смог сдержать, но ведь сильные не плачут… Да кто говорил, что я сильный? Тысячелетний потерянный мальчишка, что не мог найти семью.
Я проклинал небо. Проклинал себя, прижимая Давину ближе. Я плакал, чёрт возьми! И в этом не было ничего постыдного. Когда слёзы пересохли, прощально посмотрел на умиротворённое лицо. А Ник был прав в том видении — её кровь на моих руках.
— Я тоже люблю тебя, Давина Клэр. Ты навсегда останешься в моём сердце, — прошептал, всем телом ощущая тяжесть сказанных слов. Моё сердце превратилось в стекло, а затем лопнуло, оставив после себя кривые осколки и стеклянную пыль. Было ли больно? Хуже.. Будто зияющая дыра в груди, подпалённая огнём, что превращал душу в тлеющие угли.
Молча прижимал к себе милую, раз через раз содрогаясь всем телом. Вокруг была тишина, изредка нарушаемая воем ветра и чем-то ещё. Мрачно поднял голову, полную мыслей, и вслушался в шум. Пульс. Медленный, едва уловимый, но предающий надежду. Я не мог в это поверить, она вернулась ко мне. Дыхание перехватило от приступа ликования.
— Ты жива, — выдохнул и приковал взгляд, полный восторга и нежности, на Давину, которая всё так же лежала неподвижно, однако я слышал укоснительный пульс и неуверенное дыхание. Мир пробудился благодаря ей.
Робко взял родную на руки и встал. Боялся делать резкие движения, так как они могли причинить боль. Понёс её в безопасное место, где она могла прийти в себя. Нёс настолько бережно, будто бы она сделана из хрусталя, что мог рассыпаться от одного неосторожного движения.
С огоньком жизни, что разгорался в ней, надо быть осторожным, ведь нежеланный ветер мог запросто его затушить. Ранение настолько тяжёлое, что кровь вампира подействовала не сразу. Я был уверен — минута задержки, и Давину было бы уже не спасти. Волей случая или усердными молитвами её хрупкое сердечко снова билось, как феникс восставало из пепла. Однако не переставал корить себя в виновности происходящего. Поступил эгоистично, позабыв об окружавших себя людях, и из-за этого Давина чуть не лишилась жизни. Я представляю опасность для своей девочки.
Ироничная кривая усмешка появилась на лице, когда вспомнил о словах Софи Деверо, произнесённых при встрече с Давиной: «От Майклсонов надо держаться на расстоянии».
Вот она, правда, в которую отказывался верить до этого момента.
Принёс Клэр в гробницу, где ей предстояло найти в себе силы и поправиться. Из истории помнил, что ведьмы долго исцеляются с помощью вампирской крови, но только ли вампирская кровь течёт по моим венам?
Без раздумий смахнул с каменного стола лампады, гримуары и иные вещи, освободив место, и положил Давину. Её глаза до сих пор закрыты, и мыслями она, наверняка, далеко от меня, и всё, что я делал, — верил, что она вернётся ко мне. Разместил табурет рядом со столом и сел, крепко сжав руку любимой, будто она могла ускользнуть, если отпущу. Опустил голову и закрыл глаза, попытавшись достучаться до разума, но доступ заблокирован, словно на нём установлен код самого Да Винчи.
Столько нервов было потрёпано и сил истрачено. Осознал, как ослаб, и мне нужна разрядка. Пал под влияние мыслей в голове, которые задавали много вопросов.
«Ты не в том положении, гибрид, или точнее ублюдок, над коим посмеялась сама природа, создав ведьмака и вампира в одном лице».
Голос Ника в моём разуме повторял и повторял фразы, словно в словах был тайный умысел.
«Если попытаешься использовать свою магию против меня, я убью её намного быстрее».
Что, если это был не просто реалистичный сон, в который меня отправило заклинание? Что, если это подсказка? Вопросы, заполонившие чертоги сознания, пробудили меня. Что, если всё это время, пока ждал, когда Давина очнётся, чтобы рассказать о смысле заклинания, оно само всё сделало за неё?
«С тобой было гораздо легче, пока ты не принял себя, Кол».
Принял себя… Сконцентрировался, пытаясь понять, что это могло значить. С минуту сидел и перебирал мысли, пока одна не засветилась, привлекая к себе внимание. Давина говорила, что заклинание убьёт меня, если не приму… Себя.
— Точно! — озарило меня, и живо вскочил с места. Всё это не было иллюзией. Видения подводили к самостоятельному осознанию того, кем на самом деле являюсь. Отчего-то не до конца верил, решив перестраховаться: встал перед не зажжённой свечкой и закрыл глаза, попутно прошептав наипростейшее заклинание. Сердцебиение участилось, как при беге, и я пронёс через себя магию. Покончив с заклинанием, нетерпеливо посмотрел на результат. Фитилёк толстой неровной свечи горел жёлтым пламенем. Не может быть… Это не должно было случиться никогда. Заметил, что в гробнице значительно посветлело, и оглянулся: каждая свечка, что находилась в этом месте, была зажжена, отбрасывая неясные тени на стены.
Взгляд замер на Давине, и улыбка стёрлась с моего лица. Новая сущность баламутит душу и сердце. Необходимо держаться подальше от любимой ведьмы, ведь кто знает, когда сорвусь в следующий раз. Может тогда причиню ей больший вред. Пока не научился себя контролировать, стану тенью, призраком, но для начала сотру воспоминания о нашей встрече, маленьком приключении, о себе, чтобы однажды, через продолжительное время, когда всё утрясётся, позволить ей вспомнить. Но не сейчас…
Сжал скулы, и на лице отразилась гримаса боли, пожиравшей изнутри. Понимал, что буду страдать один, но такова плата за безопасность Давины. Я не отказываюсь от неё. Это просто таймаут, который просто необходим, чтобы разобраться в себе.
Когда она очнётся, заберу воспоминания. Подавленно приступил к поиску нужного заклинания — вампиры не могут внушать ведьмам, но раз уж я наполовину ведьмак, то мне не составит труда с помощью магии забрать их.