Матвей понимающе кивнул.
— Пожалуй, это действительно выход. Я сам хотел предложить тебе разделиться... А за меня не беспокойся: я еще никого из тех, с кем вместе работал, не надувал. Это мое правило, если ты не забыл.
Чатт осклабился.
— Я не забыл. Но на всякий случай напоминаю...
Пехотинцы дружно покинули лагерь. Лавина темных подвижных точек начала подниматься к дороге. До стычки оставалось около трех часов. Есть время подготовиться.
— В путь! До встречи за перевалом!
— До встречи!
Отряд разделился. Полторы сотни дюжих разбойников с пухлыми заплечными мешками быстро зашагали по горной тропе; оставшиеся навалились на неподатливую тяжесть черной глыбы, стараясь поднять ее повыше в горы.
11. МАТВЕЙ
Перевал встретил их потоком теплого воздуха. По мере подъема сила потока возрастала. Вольные ветры южных степей лились на земли республики, ползли к подножию гор и окутывали море пеленой белесого тумана.
Достигнув высшей точки на тропе, Матвей обернулся. Отряд, растянувшийся цепочкой, полз к перевалу, словно упорный длинный червь. По ту сторону гор воздух был кристально прозрачен и бескрайние травянистые равнины просматривались на многие мили. Вдалеке виднелся мутный шлейф поднятой пыли: к перевалу кто-то приближался со стороны степей. Но пыль клубилась еще очень далеко, даже если это пыль из-под ног дромаров, всадники прибудут к перевалу не скоро.
Хлебнув из фляги, Матвей присел на плоский обломок камня. Спутники поднимутся к нему не раньше чем через десять минут. Есть время отдохнуть и осмотреться. И подумать.
Над тем, не пришла ли пора нарушить старое правило.
Достаточно ли несут золота пираты, приближающиеся к перевалу? Чатта все равно не пощадят. Военные Сумана всегда были беспощадны к тем, кто мешал торговле. Так не лучше ли за перевалом повернуть куда-нибудь в тихое место? Часть денег раздать сообщникам, а оставшиеся он найдет куда употребить...
Он закурил трубку вишневого дерева, с наслаждением затянулся и приготовился взвесить все за и против.
Порыв холодного ветра застал его врасплох. Сбоку, за серой громадой скалы, где росли несколько чахлых сосенок, что-то сверкнуло.
Матвей чертыхнулся и встал.
У сосенок вновь несколько раз сверкнуло, словно туда то и дело била молния. Но какая молния при ясном небе?
Ледяной ветер налетал тоже оттуда, странный, порывистый, колючий.
Матвей оставил трубку на камне и скользнул к скале. Туда вела еле заметная тропинка. Прячась за сосенками, Матвей выглянул. Он увидел небольшую ровную площадку, усеянную колотым гранитом. На площадке, отряхивая белоснежный плащ, вставал с колен высокий соломенноволосый парень. В левой руке он сжимал сверкающий на солнце меч, украшенный крупным изумрудом.
Вновь налетел порыв ветра и по глазам резанула короткая вспышка. Матвей заслонился ладонью, но тотчас опустил ее.
Прямо из пустоты на площадку вдруг ворвались еще двое, один в сине-желтом плаще, второй в зеленом. У этих тоже были мечи. Не устояв на ногах, оба плашмя повалились на гранитную крошку, шипя и тихо ругаясь от боли.
Не прошло и минуты, как появилось еще двое, в коричневом и желтом плащах.
Матвей присмотрелся.
Обладатели зеленого и желтого плаща были черноволосы и крепко сложены; остальные повыше и постройнее, кроме того, что в коричневом: этот был и высок, и крепок одновременно. У зеленого и сине-желтого мечи были черны, у остальных — сверкающи и с зелеными камнями на гардах.
Кое-как все пятеро поднялись и стали озираться.
— Гляди, Тарус! Они посветлели! — сказал тот, что в белом плаще. Акцент у него был какой-то странный, незнакомый, хотя Матвей исходил немало земель и знал массу наречий.
— Какие посветлели, а какие и наоборот... — проворчал тот, которого назвали Тарусом.
Крепыш в коричневом плаще глянул с обрыва.
— Ого! В горы нас занесло, чародей. Гляди, высота какая...
Чародей глянул, но вид его, очевидно, не впечатлил. Он сунул вороненый меч в ножны и кивнул спутнику в зеленом:
— Можешь прятать, Хокан. Он пока не понадобится.
Остальные мечи, видимо, могли им понадобиться. Матвей устроился поудобнее, стараясь не шуметь.
— Вишена! — сказал Хокан. — А ведь это удобно: если меч сменил цвет, сразу понятно, что тебя занесло в другой мир. А?
Обладатель белого плаща усмехнулся, а Матвей недоуменно вслушался: Хокан говорил на совершенно незнакомом языке, однако Матвей, не признав ни одного слова, понял смысл сказанного.
Переговариваясь, пришлые направились в сторону его убежища. Матвей напрягся, однако решил не юлить и просто поднялся из-за поросшего редкой травой камня.
Пятеро в разноцветных плащах замерли, держась за рукояти мечей.
— Эй! — сказал Матвей как можно более приветливо. — Я не собираюсь на вас нападать.
Они настороженно глядели перед собой, оценивающе, внимательно.
— Меня зовут Матвей! Я из Шандалара.
Помедлив, ответил Тарус, которого называли чародеем.
— Здоров будь, Матвей из Шандалара. Здесь есть еще кто-нибудь?
— Есть, — Матвей неопределенно ткнул пальцем куда-то за спину. — Мои молодцы вот-вот подоспеют. Человек полтораста. А что?
Тарус не ответил. Зато крепыш в коричневом недовольно буркнул:
— Уходить надобно. Дальше. Куда угодно. Чего ждать?
— Точно! Нас ждут у Драконьей Башни, — поддержал его бородач в желтом. И вытянул перед собой меч с изумрудом.
Тот, что в белом, поступил так же. Два меча скрестились, слабо лязгнув. Секунду спустя третий меч лег поверх остальных. Изумруды тускло засветились. Тарус на секунду обернулся.
— Прощай, Матвей. Не ломай голову — кто мы и откуда мы. Мы — из другого мира. И уходим дальше, в следующий мир. Для тебя нас нет и никогда не было. Удачи тебе!
Матвей ошеломленно переминался с ноги на ногу. Вишена, тот, что в белом, поторопил Хокана.
— Давай!
Хокан шагнул вперед и исчез. В спину Матвею толкнулся упругий порыв ветра. Только никаких вспышек на этот раз не было.
Тарус ушел молча и не оборачиваясь. Ветер ударился в спину, словно озорной щенок.
— Йэльм!
Воин в желтом исчез.
— Боромир!
Исчез крепыш вместе со своим коричневым плащом.
Вишена на секунду задержался.
— Удачи, Матвей! Я — из Тялшина. Прощай.
— А остальные откуда? — зачем-то спросил Матвей.
— Боромир и Тарус — из Лойды, Хокан и Йэльм — из Лербю-фиорда...
Он исчез так же внезапно, как его спутники. Ветер зашумел и улегся; только слабый послегрозовой запах остался висеть у скалы. А спустя секунду пришел могучий неторопливый поток теплого равнинного воздуха, ничего общего не имеющий с резкими холодными порывами, сопровождавшими непонятных путешественников по мирам.
Матвей долго стоял на гранитной крошке, впервые в жизни растерявшись. Мысли спутались совершенно.
— Да, — сказали ему в спину с нескрываемой насмешкой. — Не каждый день такое увидишь. Но я думала, что ты не слишком удивишься, Матвей Пройдоха.
Матвей рывком обернулся, взявшись за нож.
Опираясь на ствол кривенькой сосны на тропе стояла девушка в походном плаще и полотняных брюках со множеством карманов. Оружия у нее не было.
12. УЛЬМА
Матвей стоял перед ней, захваченный врасплох. Ульма наблюдала за ним добрые полчаса, едва тот появился на перевале, окликнула же только сейчас.
Чтобы отыскать головной лагерь пиратов ей понадобилось всего два дня. Пираты обосновались на удивление близко от столицы. При попутном ветре корабли доходили от причалов Порт-Сумана к нужному фиорду за сутки. Но едва Ульма выбрала ночку чтобы пробраться в лагерь, пираты вдруг разом снялись и ушли в горы. Очень быстро Ульма поняла: идут к перевалу. Зачем — ее не волновало. Ее волновал только южанин-Матвей. Талисман Пути действительно был у него, болтался на шее под рубахой и, насколько знала Ульма, никогда не снимался. Впрочем, понятно, Пройдоха в любой момент мог отправиться в Путь. Недаром его знали все ходоки от Турана до холодных земель на севере, где хозяйничали жутковатые хорги.
— Что тебе нужно? — спросил Матвей. Он быстро взял себя в руки.