Причесываясь, Сабра вспомнила, что не только ее платье, но и широкополая шляпа, которую она захватила с собой из Эль-Дьема, измята и потрепана.
Хотя шляпа-то оставалась привязанной к седлу и потому была в лучшем состоянии, чем платье, в котором Сабра ползла к бедуинам и обратно.
И, подумав об этом, девушка снова вспомнила охвативший ее тогда страх, что ее обнаружат прежде, чем она добьется до отца и маркиза.
Ее сердце отчаянно колотилось, когда она ползла по траве и колючки царапали ее руки и ноги и рвали юбку.
Сабра добралась до первой палатки, Ахмед разрезал полотно, и она нашла своего отца мертвым.
Сначала ее удивило, что отец лежит так тихо и неподвижно.
Она дотронулась до него, — его лицо и руки были холодными.
Это Ахмед догадался, что Киркпатрика убил укус змеи и они ничего не могут для него сделать.
Тогда Сабра поползла к следующей палатке, где нашла маркиза.
Девушка отчаянно боялась, что он тоже мертв.
Она вспомнила, как забилось ее сердце, когда она поняла, что маркиз собирается заговорить.
В ужасе, что его могут услышать бедуины, она приложила пальцы к его губам.
При воспоминании О его губах и о том, как он поцеловал ее в амфитеатре, ее охватила дрожь.
Сабра поспешно отвернулась от зеркала, говоря себе, что нельзя терять времени. Она должна быть готова оставить яхту, как только маркиз сойдет на берег.
Девушка услышала, как замолчали моторы, и поняла, что яхта встала у причала и матросы спускают трап.
И тогда она направилась к шкафу, где должно было бы висеть ее платье.
Раздеваясь, Сабра бросила его на стул вместе с остальной одеждой.
Она была тогда слишком усталой, чтобы о чем-либо думать.
Но, заглянув в шкаф, девушка обнаружила, что он пуст. Наверное, стюард забрал постирать, догадалась Сабра и, вернувшись к кровати, подергала шнур звонка.
Девушка полагала, что он соединен с колокольчиком, который слышно на другом конце яхты, и не сомневалась, что стюард тотчас придет.
В ожидании она села на кровать.
Затем, чувствуя себя смущенной из-за того, что сидит в одном корсаже, с голыми плечами, Сабра накинула на себя мохнатое полотенце и снова села.
Однако, к ее удивлению, никто не приходил, и, подождав еще немного, девушка встала и пошла к двери.
Вероятно, все заняты прибытием в порт, решила Сабра.
Единственное, что ей оставалось, — это покричать и надеяться, что либо стюард, либо кто-то другой услышит ее.
Девушка повернула ручку двери, — дверь не поддавалась. Сабра подумала, что заклинило замок, и потянула сильнее.
И только тогда поняла, что ее заперли.
Прошло больше двух часов, прежде чем, сидя в ожидании на своей постели, Сабра услышала, как в замке поворачивается ключ.
Затем в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в каюту вошел стюард, держа в одной руке большую коробку для платья, а в другой — шляпную картонку.
Положив их на кровать рядом с Саброй, он сказал:
— Простите, что заставил вас ждать, мисс, но его светлость брал меня с собой, чтобы купить вам что-нибудь приличное.
Я ничего не смог поделать с вашим платьем, честное слово!
— Маркиз покупал мне одежду?! — воскликнула Сабра.
Как глупо, что она не подумала об этом раньше.
— Не могли же мы позволить вам идти на берег чучелом, — ухмыльнулся стюард. — Думаю, вам понравится то, что его светлость выбрал для вас.
Он открыл картонную коробку, развязал ленточки, удерживающие тонкую папиросную бумагу, и сказал:
— Я подожду снаружи, мисс, когда вы наденете его. Потом крикните, я вернусь и застегну пуговицы.
Немного помолчав, стюард добавил:
— Самой вам с этим платьем не справиться, точно вам говорю!
Не дожидаясь ответа, он снова ухмыльнулся и вышел из каюты.
С минуту Сабра просто стояла, уставясь на то, что лежало в картонной коробке.
Она чувствовала, что должна отвергнуть этот подарок, как отвергла столько других предложений маркиза.
Но теперь это было невозможно.
Ее собственное платье у нее забрали, а куда же она пойдет в одних нижних юбках и с мохнатым полотенцем на плечах? — Сдерживая возмущение, Сабра медленно вынула платье из коробки.
Прелестное, к тому же дорогое и элегантное платье.
То платье, которым восхитилась бы ее мать.
Предназначенное для юной девушки, оно имело тот особенный шик, который только французы способны придать женской одежде.
Простое, но удивительно элегантное и украшенное английским шитьем.
Открыв шляпную картонку, Сабра обнаружила там шляпку из той же самой ткани, отделанную белыми цветами и атласными лентами.
Девушка надела платье, подошла к зеркалу и замерла, глядя на свое отражение.
Насмотревшись, она позвала стюарда, и он ловко застегнул ей пуговицы на спине.
— Вот теперь, мисс, вы выглядите так, как должны выглядеть! И если позволите мне это сказать, вы сейчас очень хорошенькая!
— Спасибо.
Сабра снова посмотрела в зеркало.
— Я… я думаю… мама… хотела бы видеть меня… такой, — тихо проговорила она.
— Уверен, мисс, — с улыбкой согласился стюард. — И его светлость тоже этого хочет. Он ждет вас в коляске на причале.
Сабра уже вознамерилась бросить вызов и отказаться присоединиться к нему, но тут же поняла, что у нее нет выбора.
— Спасибо, что заботились обо мне, — сказала она стюарду, — я вам очень признательна.
— Это было одно удовольствие, мисс, — улыбнулся стюард, открывая ей дверь.
Сабра медленно поднялась по трапу и вышла на палубу.
Капитан ждал у сходней, чтобы пожать ей руку, и по выражению его глаз девушка поняла, что он восхищен ею.
Чуть дальше на причале стояла открытая коляска. Увидев Сабру, маркиз вышел из экипажа и подождал, когда она подойдет.
Сабра молча села в коляску, и, как только маркиз присоединился к ней, экипаж тронулся.
Маркиз повернулся немного боком, положив руку на спинку ее сиденья, и молча смотрел на нее.
Сабра остро ощущала его присутствие, хоть и притворялась, что любуется пейзажем.
По вот лошади ускорили шаг, и девушка осознала, что скоро они начнут взбираться по горной дороге, ведущей к вилле.
Тогда Сабра промолвила через силу:
— Я должна… поблагодарить вас за… платье и за… шляпу.
— Вы уже отблагодарили меня тем, что надели его. Теперь вы выглядите именно так, как мне нравится, — ответил маркиз.
— Я бы предпочла свое собственное платье, — вспылила Сабра.
— Если бы вы увидели, во что оно превратилось, вы бы поняли, что оно годится только для мусорного ящика.
— Зато оно было моим!
— Как и то, что на вас сейчас, — парировал маркиз. — Вы должны научиться, Сабра, благосклонно принимать подарки, потому что мне нравится дарить их вам.
Девушка задохнулась, поняв, что он имеет в виду.
Но момент был не подходящий для споров, поскольку Сабра не могла сбежать.
Они ехали дальше в молчании, пока не показались белые виллы, окруженные деревьями, и не открылся захватывающий вид на Средиземное море.
Несмотря на свое смятение, девушка почувствовала, как его красота воодушевляет ее.
Сабра вспомнила о бугенвиллии, китайской розе и геранях, цветущих в саду, и ее охватило такое чувство, будто она возвращается домой.
«Нет, — твердо приказала она себе, — я не должна сдаваться».
Она должна раз и навсегда сказать маркизу, что покидает его и никакие уговоры ее не остановят.
Слуги приветствовали их у дверей виллы и проводили в прохладу гостиной, которая вела на веранду.
Сабре показалось, что гостиная стала еще краше, чем в тот последний раз, когда она ее видела.
Девушка полюбила безмятежность виллы, белые ковры на полу, мягкие диванные подушки и картины — очень ценные полотна великих художников.
— Позвольте предложить вам шампанское, — спокойно сказал маркиз.
Это были первые слова, которые он произнес с тех пор, как они обсудили ее платье.