Не торопясь они ехали по кварталу с названием Глиняный город. Где-то далеко отсюда плескалось море. А здесь их окружали хижины — низенькие, прилепившиеся друг к другу. Они были сделаны из циновок, скрепленных глиной, — домики с крышами из пальмовых листьев. Исхудалые женщины, завернутые в юбки, почти прозрачные от ветхости и выцветшие добела, варили прямо перед хижинами рис. Голые ребятишки, у которых можно было пересчитать ребра, стояли тут же, на их заостренных личиках с огромными глазами читалось нетерпеливое ожидание. И глядя на коров, тупо стоявших вокруг, невозможно было вообразить, что из их костлявых тел кто-то выдоит хоть каплю молока. Мужчины выглядели более сытыми — их черная кожа блестела на солнце, — они сидели группами и жевали бетель.
Здесь, в Глиняном городе, трудно было понять, кто из его обитателей шатко-валко зарабатывал себе на жизнь — носильщиком или подсобным рабочим в порту, — а кто был рабом на плантации или же у торговца. Тут не слишком заботились об «имуществе», а у кого-то просто не было охоты пошевелить для работы пальцем. Всякий раз, когда Салима проезжала через этот богом забытый квартал, она испытывала невероятную смесь злости и сочувствия, отчаяния и беспомощности, от которых у нее замирало сердце, и она могла перевести дух, лишь когда они были за пределами удручающего квартала.
Узкая коса отделяла остров от небольшого — в западной оконечности — треугольного полуострова на коралловой породе. Во время отлива коса почти пересыхала, и ее можно было перейти вброд. Во время прилива здесь была тихая лагуна, где плескалась коричневатая вода. Коса отделяла остров от места, где, собственно, и берет начало город Занзибар. Природный откос вел к броду, прошлепав по которому, Салима и Хамдан оказались в Каменном городе.
6
На этом полуострове, формой напоминавшем широкий и тупой наконечник копья, которое бросили на восток, в сторону Африки, однако оно не достигло цели, а упало сюда, билось сердце Занзибара. Сердце, работающее как часы, без устали перегоняющее кровь — а это суда, товары и люди, — настоящий круговорот в торговле.
После поездок в город — раньше с Меджидом, а потом и с другими сводными братьями — Джамшидом, Хамданом — Салима хорошо его знала. С севера город открывался кварталом Малинди, который соседствовал с Глиняным городом. В Малинди жили индийцы: индусы из Бенгали, мусульмане из Бомбея и Гуджарата. Салиме не надоедало разглядывать фасады домов из ажурного камня, тонкие и изящные, как настоящее кружево; восхищаться радугой окрашенных стен, все еще праздничных, хоть и выцветших и шелушащихся от муссонов и солнца; красные, как рубин, розовые, как перламутр, и желтые, как карри — как недолгие занзибарские заходы солнца; бирюзовые и светло-голубые, как воды, омывающие Занзибар. Был здесь и настоящий индийский базар, где торговали коваными украшениями из серебра, филигранно отделанными кинжалами и яркими тканями в рулонах, а неподалеку на сук , ярмарке, были мясные ряды. Индуистское кладбище находилось на противоположном конце полуострова, на юге, в квартале Ммази Ммоджа и в непосредственной близости от глиняных хижин, чуть подальше от лагуны уходивших уступами вверх и образовывавших грязную слипшуюся мешанину из гнилых крыш, крошащихся стен, всевозможного мусора и развалин.
Совсем рядом с лагуной, вполне судоходной во время прилива, был устроен невольничий рынок с многочисленными помещениями для будущей рабочей силы. По требованию англичан торговля рабами на Занзибаре стала заметно сокращаться и была разрешена лишь в пределах султаната Занзибара и его африканских владений; вывозить же рабов на Аравийский полуостров и в Оман, на острова Индийского океана, в Западную Индию и в Южную Америку было запрещено. Но несмотря на то, что английский флот контролировал африканское побережье, контрабанда и нелегальная работорговля процветали.