Вскоре вслед за Ризком я оказался в контрольной рубке и занял здесь второе кресло. Хотя я не мог выполнять его обязанности, мне хотелось следить за нашим приближением по видеоэкрану. Это мое первое самостоятельное приключение, и от его успеха или неудачи зависит очень многое. Возможно, Иити тоже испытывал неуверенность, потому что, хотя и свернулся в своей обычной позе у меня на груди и плече, сознание его было для меня закрыто.
Мы вышли из гиперпространства, и стало ясно, что Ризк вполне оправдал мой выбор: желтый шар перед нами несомненно Лоргал. Ризк не перевел корабль на автопилот, но пробегал пальцами по клавишам, устанавливая курс, который выведет нас на орбиту вокруг этого золотого шара.
По мере нашего приближения контуры планеты прояснялись. Видны были гигантские шрамы старых морей, теперь превратившиеся в глубокие озера в самой середине бывшего моря, с горько-соленой водой. Континенты превратились в плато, высоко поднявшиеся над исчезнувшими морями. Вскоре мы смогли различить разорванные цепи вулканических гор, заполненную лавой речную долину и все окружающую местность.
А потом показалась и оспина Большого Горшка. Но когда заработали наши тормозные ракеты и мы начали посадку, я заметил кое-что удивительное.
Мы сели и несколько мгновений напряженно ждали: удалась ли посадка на три опоры. Но каюта предупреждающе не наклонялась, и Ризк включил видеоэкран, показывающий наше окружение. И спустя секунду я убедился, что мы действительно не одни в Большом Горшке.
На некотором удалении от нас стоял другой корабль. Это явно торговец. Что означает жестокую конкуренцию, потому что на Лоргале есть только один товар, который стоит вывозить за пределы планеты, – зораны. А то, что за год собирает племя, недостаточно для двух торговцев камнями, если они хотят получить прибыль для продолжения своего существования. Я мог только гадать, кто из старых соперников Вондара сидит у торгового костра и что он может предложить. Единственная моя надежда на то, что у него нет современных миниатюрных конвертеров, и я смогу перехватить у него товар.
– Мы не одни, – заметил Ризк. – Для тебя это неприятности? – Этим вопросом он как бы обособлялся от меня и моего будущего? Он всего лишь наемный работник и получит свою плату, даже если мне не повезет и придется продать корабль.
– Посмотрим. – Ничего лучше ответить я не смог, отстегнул ремни и отправился проверять флиттер. Надо торопиться к кочевникам.
Глава пятая
У меня было преимущество – я уже бывал на Лоргале, хотя торговался тогда Вондар, а я только наблюдал. Теперь успех или неудача зависят от того, насколько хорошо я запомнил увиденное. Кочевники гуманоиды, но не земного происхождения, так что для переговоров с ними требуются приемы общения с чужаками. Даже земляне и колонисты, потомки землян, не могут сойтись в понимании семантики, обычаев или моральных норм, которые меняются от планеты к планете, а общение с настоящими чужаками тем более сложно.
Маленький конвертер, который я считал своим лучшим шансом на успех, помещался в багажном отсеке в хвосте флиттера. Я прихватил голосовой переводчик и проверил запасы воды и продовольствия. Иити уже свернулся внутри, поджидая меня.
– Удачи. – Ризк готов был открыть люк. – Не теряй контактный луч…
– Вот уж этого я не забуду! – пообещал я. Хоть у нас мало общего, если не считать одного и того же корабля и обязанностей по поддержанию его в рабочем состоянии и что мы принадлежим к одному виду на чужой планете; в такой ситуации возникают прочные, хотя и временные узы.
Ризк будет следить за мной все время, пока флиттер за пределами корабля. Таков закон – закон корабля, закон планеты – неписаный, но существующий с самого первого выхода нашего вида в космос.
Воспоминания о первом посещении Лоргала указывали только на одно возможное место встречи с кочевыми племенами туземцев – глубокое ущелье, созданное временем на месте бывшей реки, на дне которого всегда есть влага. Я полетел к нему, ориентируясь на два вулканических конуса.
Под флиттером проносилась обожженная земля – сплошные ломаные хребты, острые, как лезвие ножа, вершины и неровные ямы. Мы сели утром, и сейчас взошедшее солнце превращало поверхность в брызги света. По мере приближения к Черной реке их становилось все больше, блестел даже песок.
Здесь виднелись кольцевые груды красноватого песка, который обычно находится под поверхностью. Этот песок в прошлом выбросили наверх местные животные или кочевники. И с внутренней стороны этих кольцевых образований, цепляясь за остатки влаги, росли искривленные растения – единственная попытка туземцев заняться сельским хозяйством.
Кочевники берегли каждое семя, уносили семена с собой, как иная раса на более гостеприимной планете бережет драгоценные камни или металлы, и высаживали в выкопанные ямы. А когда возвращались – несколько недель или месяцев спустя, – если повезет, собирали жалкий урожай.
Я снизился, чтобы осмотреть первые две ямы. Судя по высоте растений, лоргалианцы здесь еще не проходили. А это значит, что мне нужно двигаться на восток, чтобы отыскать их лагерь.
Вылетая, я не заметил никаких признаков жизни возле второго корабля. И мой курс не проходил вблизи этого корабля. Однако я видел, что грузовой люк открыт, и предположил, что торговец в поле. Вероятно, время было не на моей стороне.
Но тут показался изгиб Черной реки, и я увидел рядом с ним палатки. Там виднелось движения, и, снижая скорость флиттера для посадки, я понял, что действительно опоздал. Потому что кочевники в плащах и капюшонах ритмично двигались по окружности своего лагеря, поднимали руки и со щелканьем хлестали пустоту: они верят, что в этой пустоте скрываются демоны, и их следует отгонять, иначе никакое серьезное дело к добру не приведет.
Поблизости стоял флиттер. На нем нет символов компании, так что мне противостоит не человек из серьезной организации. Но я, конечно, и не ожидал встретить его здесь. Слишком мала добыча – если она вообще есть. Нет, тот, кто сейчас ведет переговоры в лагере, такой же одиночка, как я.
Я сел недалеко от первого флиттера. Теперь слышались высокие голоса, почти писк тех, кто прогонял демонов. С Иити на плече я шагнул в сухой, жгучий воздух; защитные очки почти не помогали смягчить блеск солнца. Воздух царапал кожу, словно был наполнен невидимыми, но очень осязаемыми песчинками. Когда почувствуешь эти уколы, потом не удивляешься длинным плащам, капюшонам и закрывающим лицо маскам туземцев.
Я приблизился к кольцу туземцев, отгоняющих демонов, по обе стороны от меня щелкнули два хлыста, но я, зная этот обычай кочевников, и глазом не моргнул. Если бы я отшатнулся или как-то проявил свое удивление, меня признали бы замаскировавшимся демоном, проявившим свою истинную природу, и на меня обрушился бы град копий с наконечниками из зоранов.
Туземцы, мимо которых я проходил, нисколько не интересовались мной: они сосредоточились только на своем долге по защите племени. Я прошел между двух палаток на открыто место, где проходило собрание, которое охраняли местные жители с хлыстами.
Здесь находилось несколько кочевников, все мужчины, конечно, все настолько закутаны в одеяния, что только разрезы для глаз свидетельствуют, что это не груды грязной ткани из шерсти лакисов. Сами лакисы, неуклюжие животные с раздувшимися телами – в них запасается вода на многие дни, – с длинными тонкими ногами, заканчивающимися плоскими широкими ступнями, прекрасно приспособленными для перемещения по пустыне. Сейчас ноги подобраны, животные лежат на них, защищая своих хозяев от ветра. Толстая шея лежит на теле соседа, глаза на непропорционально маленькой голове закрыты, словно все лакисы крепко спят.
Перед собравшимися стоит человек в скафандре и шлеме. Человек моей собственной расы. У ног его несколько упаковок. Он делает четыре приветственных жеста, что означает: либо он уже бывал на этой планете, либо очень внимательно изучил записи о ней.