Вскоре мне уже начало казаться, что сила тяжести достигла земной, но, сверившись с цифрами на экране, я понял, что здорово заблуждаюсь. Штанги к этому моменту раскрылись чуть более чем наполовину, и гравитация достигла одной трети «Же», лишь вдвое превышая лунную. Удивительно, как всего за два дня я успел от нее отвыкнуть! Моя уборка была практически закончена, мне оставалось подобрать с пола раскатившуюся жвачку. Видимо, мое кряхтение, доносящееся из-под кресла, вскоре доконало Бориса, потому как он зычно крикнул:
– Жан, ты сильно занят?
– Не особо, – донеслось в ответ сзади из коридора, – разбираюсь пока. – Расквартируй тогда нашего юнгу.
– Avec plaisir! – в двери показался Жан, вытирающий мокрые руки, – куда?
– В Сашкину каюту, куда же еще, – капитан вернулся к своему монитору, ухмыльнувшись себе под нос, – мне нравится, как ловко наш юнга порядок наводит.
Смысл его слов стал мне понятен чуть позже, когда передо мной распахнулась дверь отведенной мне каюты. Я с вопросительным выражением на лице повернулся к Жану, а он уже протягивал мне еще один мешок для мусора, только побольше.
– Можешь выбросить все, что сочтешь нужным, то есть ненужным. Мусор принесешь мне, а я уже с ним сам разберусь, – он повернулся и указал рукой в сторону изгибающегося коридора, – прямо перед тобой лифтовая шахта, обойдешь ее справа – после кают будет тебе туалет и душевая, а дальше тренажерный зал и технические помещения. Если слева, то там склад, а за ним столовая, где я и обитаю. Рубка на противоположной стороне. Есть вопросы?
– Целый список, – я с тоской покосился на свое захламленное и загаженное обиталище.
– Список обождет, а если что срочное, то интерком у тебя над столиком.
Жан удалился, а мне ничего не оставалось, как приступить к разгребанию очередных Авгиевых конюшен. Затрудняюсь сказать, что творилось в каюте во времена обитания в ней моего предшественника, но сейчас она выглядела, словно кто-то взял ее в руки и энергично перетряхнул, точно стакан с игральными костями. В результате все ее содержимое полностью перемешалось и ровным слоем распределилось по полу. Мне было настолько противно копаться во всем этом барахле, где заскорузлые дырявые носки соседствовали с деталями радиоаппаратуры, а грязные одноразовые тарелки и стаканчики с растрепанными мужскими журналами, что я просто не глядя сгреб все в кучу, точно бульдозером, и затолкал в мешок. Еще минут десять я яростно орудовал тряпкой, стараясь выскрести грязь из всех щелей, но и после этого помойный запашок еще долго меня преследовал. Жан мне потом даже туалетный дезодорант выдал, но он благоухал еще невыносимей.
Главным украшением каюты служила стена над койкой, сплошь заклеенная картинками, вырезанными из тех самых журналов. Я сперва стал их обрывать все подряд, но вскоре темп замедлился, и некоторые фотографии моя рука начала пропускать. Да, подавляющее большинство картинок являли собой полнейшее непотребство, и их я срывал без раздумий, но некоторые были вполне ничего и даже доставляли определенное эстетическое наслаждение.
Из тяжелых раздумий, кого казнить, а кого миловать, меня вывел вздрогнувший под ногами пол. Судя по всему, развертывание мачт было завершено. И почти сразу же ожил интерком, хрипло хрюкнув и объявив голосом Жана:
– Кушать подано, господа!
Я поднялся на ноги, сгреб в охапку мусорный мешок и вышел в коридор. Разумеется, я забыл, в какую сторону следует идти, чтобы попасть в столовую, и естественно повернул не туда. И это оказалось даже кстати, поскольку таким образом мой путь пролегал мимо душевой и туалета, которым я не замедлил воспользоваться. Здесь имелось две секции – одна для невесомости, а другая для нормальных условий. Воистину, все познается в сравнении, и прелесть самого обыкновенного унитаза можно как следует прочувствовать лишь после того, как попробуешь хотя бы несколько дней мочиться в пылесос.
К тому времени, как я доковылял, наконец, до столовой, вся остальная команда уже была в сборе. Я ожидал увидеть типичный казенный интерьер с замызганным столом и подносами, в выемки на которых раскладывают разноцветную пасту, именуемую едой, но открывшееся мне зрелище буквально перевернуло все с ног на голову. Мне даже захотелось выглянуть обратно в коридор, чтобы убедиться, что я все еще в космосе, на орбитальной драге, за две сотни световых лет от дома.