— Там детские книги.
— Да? Для каких детей?
Скажи ему…
Скажи и увидишь этот взгляд. Взгляд из разряда «у вас есть ребенок?».
Он взял у нее пакет, открыл и вынул детектив.
— Вы даете это читать детям?
Диана вырвала книгу у него из рук.
— Это для моего отца.
Захир снова полез в пакет и достал теперь книгу о морских узлах.
— Он моряк?
— Он водитель такси. У него был удар.
— Простите, — смутился шейх.
— Он не инвалид.
— Но водить машину он не может?
— Нет.
Смерив ее долгим изучающим взглядом, Захир полез за последней книгой. Улыбнулся.
— О, понял. Вам захотелось сверить свою версию с оригиналом.
Она качнула головой.
— Сказку я помню неплохо, а книжку купила, подумав об Амире. Может, ей захочется иметь ее вместе со снежным шаром.
— Уверен, она ей понравится.
— Тогда я заверну ее отдельно. Вы можете подарить ей книжку в субботу.
— Почему вам не сделать это самой?
— Она меня не знает, — отрывисто сказала Диана.
— Это можно исправить, пока мы будем тащиться по каналу до зоопарка.
Что бы он сказал, явись она на пикник вместе со своим сыном? Чей отец был негодяем.
— Не очень хорошая идея. Вы готовы ехать?
Захир кивнул. Диана направилась к задней двери, чтобы открыть ее для него, но обнаружила, что он уже сел на переднее пассажирское сиденье.
— Если я сяду сзади, Джеф, наблюдающий за нами из окна, подумает, что вы — всего лишь мой шофер, — заметил он в ответ на ее явное смущение. — Вы ведь не хотели бы этого?
— Мне плевать, что он подумает, — бросила Диана. Реплика, не слишком уместная в устах идеального шофера, но и он тоже — не идеальный клиент. — Вы — босс. Хотите спереди, сидите.
— Вот спасибо. А то я уже начал сомневаться. Относительно того, кто босс.
— Видимо, мне ударила в голову возложенная на меня ответственность за судьбу контракта, — ответила она, затем опустила на глаза солнечные очки и села за руль. И подпрыгнула, когда, пристегиваясь, шейх задел ее плечом.
Он был слишком близко. И речь не только о его излишне широких плечах. Само его присутствие, неуловимый мужской запах, который невозможно не замечать, были вторжением в ее личное пространство.
— Могу я все-таки получить какие-то объяснения? — поинтересовалась Диана. — Зачем вы взяли меня на встречу с Джефом?
— Просто так.
— Выдали меня за… кого? Своего бухгалтера?
— Джеф все равно должен был согласиться на эти изменения — поверьте, они вполне справедливы. Но раз уж вы оказались тут, я понял, как обойтись без пререканий.
— Да ну?
— Ну да. Какой мужчина откажется угодить хорошенькой женщине?
— Напомните мне никогда не иметь с вами никаких деловых отношений.
— У вас не будет причин пожалеть об этом, Диана.
Это что, предложение?
Она быстро взглянула на него и поспешно отвела, глаза. Дрожь с рук перекинулась на все тело. Ей пришлось покрепче вцепиться в руль.
— Я ничем не могу быть вам полезна, — выдавила она, — кроме «веселья» и единичного случая с ускоренным появлением подписи на договоре.
— Диана…
— Надеюсь, вы оба хорошо посмеялись над фонтаном воды из моего носа.
— Довольно интересная реакция на мое приглашение посетить Надиру.
Вопреки своей воле Диана снова посмотрела на него. Он не смеялся.
— Так это было приглашение? — презрительно усмехнулась она.
— Предпочитаете бумагу с золотым тиснением? Шейх Захир аль-Хатиб почтительно просит удостоить…
— Ничего я не предпочитаю, — гневно отрезала девушка. — Я просто хочу делать работу, за которую мне платят.
— Тут нет ничего особенного, Диана, — беззаботно ответил он. — Резервные комнаты для журналистов всегда найдутся.
— О, конечно. Теперь я в восторге!
Как он смеет! Приглашать ее на свой замечательный курорт в качестве бесплатного приложения к журналистской компании, имея в виду неделю секса, — и заявлять: «Тут нет ничего особенного!»
Диана смотрела прямо перед собой, лишь глаза иногда перебегали от дороги к зеркалу. Сообрази Захир сесть сзади, можно было бы воспользоваться этим, чтобы привлечь ее внимание…
Зато тогда он не видел бы ее профиль. Упрямый маленький подбородок, крепко сжатые губы. И никаких признаков милой ямочки, только румянец на щеках, оживляющий старое клише «ты бесподобна в гневе».
Странное дело, до сих пор ему ни разу не приходилось так сердить женщину. Но, с другой стороны, он никогда не испытывал подобных чувств ни к одной женщине. Вероятно, тут корень зла — в силе чувств.