Коптер повернул и полетел прямо на запад, небо уже окрасилось заревом заката. В кабине было тепло, а такую одежду Дард не носил уже много лет. Он расслабился на мягкой обивке сиденья, но внутренне испытывал возбуждение, которое больше не сдерживалось страхом: уверенность Кимбера в себе, в успехе их предприятия успокаивала.
Внизу бежала лента дороги; судя по почерневшему снегу, ею часто пользуются. Дард пытался узнать ориентиры. Но он никогда не видел местность сверху и потому только догадывался, что они идут вдоль той дороги, что соединяет имение Фолли и их полуразрушенную ферму с разросшейся деревней, ближайшим предместьем того, что до чистки было городом.
Еще одна проселочная дорога, изрытая и часто используемая, слилась с главной, и ее изгиб показался Дарду знакомым. Это дорога к ферме Фолли! И на ней после бури было большое движение. Дард вспомнил Лотту. Вернулась ли она к дереву с дуплом с обещанными продуктами для Десен? Десси!
Десси!
Надеясь, что он не откроет Кимберу свою тревогу, беспокойство, грызущее с того момента, как он увидел звездный корабль, Дард заметил:
— Я не видел в Ущелье детей.
Кимбер был занят управлением; ответил он чуть рассеянно.
— Их только двое. Дочери Карли Скорт три года, а мальчику Винсона почти четыре. Близняшкам Хармона по десять, но они не живут в Ущелье.
— Десси шесть лет, почти семь. Кимбер улыбнулся.
— Умная девчонка. Сразу пошла к Карли — когда мы убедили ее, что тебе нужно отдохнуть. Я слышал, что она теперь командует в детской. Карли удивляется ее уму и благоразумию.
— Десси — уникальный человек, — медленно сказал Дард. — Для своего возраста она очень взрослая. И у нее есть дар. Она умеет дружить с животными, не только с домашними, но и с дикими. Я видел, как они приходят к ней. Она уверяет, что они умеют говорить.
Не сказал ли он слишком много? Может, Десси не впишется в общество корабля, для которого фермер считается очень важным? Но ведь будущее ребенка стоит больше, чем у взрослого. Десси должны взять, должны!
— Карли тоже считает ее необычной. — Ответ очень уклончивый. Но хоть он не знаком с Карли, ее одобрение успокоило Дарда. Женщина, у которой собственная маленькая дочь, позаботится, чтобы другая девочка тоже имела возможность жить в будущем. А что касается его самого… Он решительно отказался думать о себе. И стал смотреть на дорогу и размышлять о предстоящем деле.
— Парк коптеров за храмом, но над зданием лететь нельзя. Никто не смеет пролетать над священной крышей.
— Значит, обогнем. Рисковать нет смысла. Парк хорошо охраняется?
— Не знаю. Внутрь проходят только миротворцы. Но думаю, что в темноте и с этой машиной…
— Сможем приземлиться? Будем надеяться, что у нас не запросят опознавательные сигналы. Я попробую сесть в самой темной части и как можно ближе к краю. Если только у них есть прожекторы…
— Огни города! — прервал Дард, заметив желтые искорки. — Храм вон на том холме к югу. Видишь?
Теперь его легко рассмотреть. Огни города слабые и болезненно-желтые. А выше и дальше сосредоточены столбы яркого синего и белого цвета, выделяющиеся на фоне неба. Кимбер повернул.
Храм занимал примерно треть холма, сровненного и превращенного в широкую платформу. За самим зданием освещенная площадка, на ней ряды вертолетов.
— Их там десять, — сосчитал Кимбер; в свете инструментальной панели стали видны угловатые черты его лица. — Можно было бы подумать, что у них больше машин. Это центр их контроля, а по ночам они не летают. По крайней мере не летали в прошлом.
— Теперь, похоже, летают. На нашу ферму они напали ночью.
— Ну, чем меньше, тем лучше. Смотри, вон там хорошая длинная тень; один из прожекторов, должно быть, перегорел. Посмотрим, сумеем ли мы туда сесть.
Они теряли скорость и летели по инерции, словно плыли по воздуху, решил Дард. Огни снизу стремительно приближались, и секунду спустя шасси коснулось поверхности. Машина не подпрыгнула. Кимбер, поздравляя, самому себе пожал руки.
— Теперь слушай, парень. — Голос пилота звучал еле слышно. — У тебя на поясе станнер. Приходилось когда-нибудь пользоваться?
— Нет.
— Не нужно тренироваться, чтобы направить его и нажать кнопку. Но ты не должен его использовать, только по моему слову, понятно? У тебя только два заряда, у меня тоже, и мы не можем тратить их зря. Ничто, абсолютно ничто не должно помешать нашему разговору с Голосом! — В его словах звучала страстная убежденность. Это был приказ, адресованный скорее не Дарду, но самой Судьбе и Удаче. — Потом, возможно, нам придется прорываться. Надеюсь, что нет. И тогда нашей единственной надеждой будут станнеры. А вот чтобы пройти внутрь, попробуем использовать хитрость.
Поднимаясь по ступеням вслед за Кимбером, Дард заметил, что миротворцы ценят технику, оставшуюся со времен до чистки, но не очень хорошо заботятся о ней. Несколько прожекторов не работали, а бетон под ногами растрескался. Немного техников осталось в рабских лагерях храма. И скоро ни один коптер не сможет подняться, а затем и свет не загорится. Думают ли об этом предводители Мира? Или им все равно? Старые города, построенные техниками, превращаются в груды развалин, пригодные только для летучих мышей и птиц. Остаются деревни, все больше погружающиеся в дикость, а необработанные поля все ближе подступают к домам.
Пока им никто не встретился, но вот они приблизились к западным воротам храма, и здесь были три стражника. Дард расправил плечи, задрал подбородок, попытался изобразить высокомерие миротворца, которое обычно облекает его, как тесный мундир. Кимбер выглядел хорошо. Он шагал вперед с уверенностью «венценосца». Дард старался подражать ему. Но все же не смог сдержать вздох облегчения, когда стражники не попытались остановить их и они беспрепятственно миновали ворота.
Конечно, они все еще далеко от святилища Голоса. А что за вторым двором, Дард не знал.
Кимбер остановился и коснулся рукава своего спутника. Они вместе соскользнули с освещенной дороги и скрылись за столбом в тени.