* * *
Когда катер вновь развил максимальную скорость, Кунья улеглась в кресле, собираясь продолжить прерванный сон.
- Вадик, подумать только! Эта комета путешествует в космосе миллиарды лет, а сегодня на нее впервые ступила нога человека. Это завораживает!
- Ей повезло, что мы ее встретили и навестили… Я оставил на ней флажок с гербом СССР. Если его случайно не унесет газовым выбросом в космос, кто-то, возможно, снова через миллиарды лет найдет его!
- Маловероятно. Ну ладно, я сплю, если что, сразу буди! – и она опять уснула.
Я снова остался на дежурстве, глядя на звезды, и раздумывая, что нас ждет на Ахернаре. Потом мысли вернулись к поселку. Я представлял, чем могут заниматься все наши друзья, дети… Потом я вызвал на экран книгу по Титану, и погрузился в чтение.
Незаметно пролетело восемь часов, и я разбудил Кунью. Она потянулась в кресле:
- Ну вот, через пару часов мы на месте.
Мы поели, и Кунья вывела катер в плоскость эклиптики. Мы приближались к Сатурну, его кольца виднелись во всей красе, сверкая в лучах далекого Солнца. Наконец, показался темный с этой стороны Титан. Мы заходили на посадку по приводному маяку, Искин вел катер на космодром постоянной базы, и скоро мы увидели контур ярких огней, окружающих место посадки. Катер завис над центром площадки, плавно опустился и замер. Кунья потянулась в кресле:
- Ну, все! Приехали.
Два других катера через несколько минут опустились рядом с нашим, и мы все вышли наружу. Нас встречали – десяток «аборигенов» в скафандрах, похожих на наши, окружил катера, а когда мы вышли, раздались приветственные крики и поздравления с благополучным прибытием, гости тут были редкостью. Тяжесть на планете была небольшая – даже чуть меньше, чем на Луне, хотя размеры Титана были немного больше, чем у спутника Земли.
Тотчас, всей толпой, мы направились к зданию базы – большому куполу в сотне метров от космодрома. Пройдя шлюз, все стали раздеваться, и Кунья снова оказалась голой в окружении десятка мужчин и пятерых женщин, молодых, стройных и красивых, как на подбор. Ничуть не смущаясь, она весело шутила, подтрунивая над теми из мужчин, кого это зрелище возбуждало, сочувствуя их «монашеской» жизни, и тотчас заявила, что прилетела с мужем, и им придется только смотреть и облизываться.
На это начальник станции, смеясь, ответил, что все они тут живут вместе с женами, так что особенно жалеть их не приходится, а удовольствие мужчин при виде такого совершенного женского тела вполне естественно.
- Вот погоди, расскажу их женам, те им живо мозги вправят! – смеялся он. Жены, стоя тут же рядом, ничуть не смущались, а смеялись еще громче мужчин.
Между тем, мы все оделись, и Кунья прежде всего заявила, что следовало бы помыться с дороги – больше суток, проведенных в скафандре, не улучшают самочувствия. Начальник предложил нам на выбор – бассейн, душ или баня. Переглянувшись, все прибывшие высказались за баню, и начальник в микрофон отдал соответствующее распоряжение, заявив, что все с удовольствием к нам присоединятся – они сами довольно редко баловали себя баней.
* * *
Баня, понятное дело, топилась не дровами, а электричеством, но каменка была самая настоящая, и когда один из обитателей базы плеснул на нее водой, пар так и рванулся во все стороны. Мы все, вместе с «аборигенами», за исключением двух дежурных по базе, полезли на полки, и взялись за веники. Веники были натуральные, березовые – их привезли по заказу месяц назад грузовым рейсом, вместе с продуктами и техническими материалами. То, что все были голыми, никого не смущало – в русских банях в старину всегда парились все вместе, мужчины и женщины.
Мы с Куньей не были в бане с самого отъезда из Ку-Пио-Су, поэтому испытывали истинное наслаждение, хлеща друг друга веником – мы оба были настоящими фанатами бани, впрочем, как и наши дети. Пар был горячий, полки и обшивка стен – из настоящего дерева, и вполне можно было на время забыть о том, что мы находимся на спутнике Сатурна, а снаружи – больше сотни градусов ниже нуля.
Наконец, удовольствие подошло к концу, все по очереди окатились ледяной водой и вышли в предбанник. Усевшись на лавки, мы не спеша натягивали шорты и рубашки на распаренное тело.
- Ну как, Катюша? – спросил я.
- Чудесно, Вадик, как дома! – ответила она, поправила мокрые волосы, и положила голову мне на плечо, а я обнял ее и поцеловал. На нас никто не обращал внимания, все были заняты своими делами – одевались и обувались.
- Знаешь, милый, - сказала Кунья, - я не стану обуваться, хоть один день похожу босиком! – с этими словами она встала и, взяв кроссовки в руку, направилась к выходу.