Через пару минут напряженной работы Андрей, наконец, облегченно вздохнул и откинулся в кресле:
- Все, товарищи, приехали. Прыжок прошел успешно. – Голос его прозвучал совершенно буднично и немного устало.
Несколько секунд царило молчание, а потом тишина взорвалась аплодисментами, и только это позволило мне понять, в каком напряжении все находились последние минуты перед прыжком. Андрей улыбнулся, улыбка его была облегченной и утомленной одновременно.
- Товарищи, мы – в системе Ахернара, до Земли сто сорок световых лет. До плоскости эклиптики – неделя полета. Распорядок вахт и дежурств – обычный, всем свободным от вахт – отдыхать! – и он снова повернулся к пульту.
Мы с Куньей, держась за руки, покидали центральный пост, направляясь к выходу на эскалатор. Перед самой дверью мы оглянулись и снова посмотрели на купол поста. Альфа Эридана ослепительно сияла в центре, словно напоминая, что мы – уже здесь.
* * *
Пока корабль на средней скорости приближался к плоскости эклиптики системы, астрономы работали, не покладая рук. В системе, кроме спутника Ахернара, небольшой звезды, было множество планет. За эту неделю их насчитали тридцать шесть! Среди них были маленькие и совершенно безжизненные, вроде Меркурия, опаленные чудовищным огнем звезды, были и газовые гиганты на периферии, типа Юпитера, холодные и мрачные, с большим количеством спутников. И, наконец, была восемнадцатая планета, к которой мы и направились. Размерами – чуть больше Земли, гравитация – практически земная, мощная атмосфера, которая, впрочем, не мешала видеть поверхность, облака в ней были с разрывами. Насколько позволяли рассмотреть телескопы, там были моря, покрывавшие восемьдесят процентов планеты, и суша, судя по результатам спектрального анализа – с богатой растительностью. В атмосфере обнаружился кислород, около двадцати пяти процентов, и азот – все остальное. Словом, это был двойник Земли! Судя по всему, нам невероятно повезло, и биологам будет, чем заняться.
Кунья приходила со смены радостно возбужденная, и осыпала меня кучей сведений по планетной системе Ахернара – навигаторы помогали астрономам, выискивая малые планеты и метеоритные потоки с помощью оптических, радио-, и гравитонных телескопов. Я же, проведя день в медцентре практически без работы, жадно слушал.
- Милый, - говорила она, - представляешь, когда мы достигнем системы и обоснуемся на планете, сколько будет работы пилотам! Сколько полетов, исследований!
- Но это же риск! Можно потерять не один катер, и не одного человека!
- Мы будем очень осторожны. И никого не потеряем.
- Разве это зависит от вас? Столько разных случайностей…
- Но мы их все предусмотрим! Ты мне веришь?
- Конечно. Но я беспокоюсь за тебя.
- А ты не беспокойся. И, когда только возможно, мы будем вместе.
- Тогда я не боюсь. «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день» - не так ли написано у Александра Грина?
- Да. И, если суждено, так будет и у нас. Но до этого я хотела бы увидеть поселок, наших друзей, детей…
- Не забывай, что нам еще предстоит что-то сделать. Очень важное, но мы пока не знаем, что.
- «Делай, что должно, и будь, что будет!», разве не так?
- Так.
- Тогда будем радоваться тому, что есть.
И мы опять радовались каждый день, а особенно – каждую ночь, стараясь прогнать прочь беспокойные мысли.
* * *
Корабль направлялся к восемнадцатой планете. Уровняв скорость, он вышел на круговую орбиту, и все занялись изучением Геи – так мы ее назвали.
Первый десант, в составе трех катеров, высадился на поверхность планеты на десятый день ее изучения. На первом катере шла Кунья, а я был за второго пилота. Мы сели на широкую поляну, возле леса, и сошли на землю. Группа биологов немедленно занялась исследованием воздуха, почвы и воды – по поляне протекал небольшой ручеек, а мы, все остальные, стояли в оцеплении и внимательно следили, не приблизится ли какая-то опасная живность. На всех были легкие скафандры, а вооружены мы были бластерами, которые стреляли тепловым лучом. В импульсном режиме каждый заряд позволял сделать сотню выстрелов, а в непрерывном – давал луч длительностью до десяти секунд. Обойма вмещала десяток зарядов, после чего ее можно было легко заменить.