- Мы полетим с ней. Мы свое дело сделали. Мы свободны.
- Но разве Он не мог Сам все сделать за нас? Отклонить астероид? Или уничтожить?
- Наверное, не мог. Не в том смысле… Это опять должен был быть выбор людей.
- Возможно. И мы выбор сделали, да?
- Да.
И потом мы снова ничего не говорили, а только сидели молча, держась за руки и глядя друг другу в глаза.
* * *
Через полчаса я встал и протянул Кунье руку:
- А знаешь, Катюша, я ужасно хочу есть! Пойдем в столовую.
- Я могу тебе принести. Но разве тебе можно? Ты не ел два месяца!
- Биоблокада. Ничего мне не сделается. И лучше давай-ка сходим потихоньку.
Когда мы покидали медблок, все собрались вокруг нас. Тамара бросилась мне на шею, и я едва устоял на ногах.
- Вадим, ты спас нас всех! Ты спас Стаса! И моего сына!
- Ну, не преувеличивай! Это Катя.
- Нет, это ты! Разве без твоего согласия она бы это сделала?
- А если бы не ты… Ты же прилетела на катере и запустила мне сердце. И потом старалась меня вернуть. У тебя правда получается то, о чем я говорил?
- Кажется, да. Немножко. Сердце я тебе запустила именно так. Просто захотела… А вчера появилась энцефалограмма. Я пыталась каждый день!
- Ну, вот, выходит, мы в расчете, - я улыбнулся.
Подошел Володя, и крепко пожал мне руку:
- Ты спас Женю. И нашего сына, ей скоро рожать…
Остальные стояли молча, но их взгляды были красноречивее слов. Мы пошли в столовую, расположенную недалеко. Когда мы уселись за столик, все, кто был в помещении, встали и собрались вокруг нас. Сначала они стояли молча, а потом раздались аплодисменты.
- Вадим! Катя! Вы спасли планету! Мы все вам обязаны!
Кунья покраснела, а я только улыбнулся:
- Ну, а как же могло быть иначе? Когда мы узнали, что на «Тариэле» авария, не могли же мы сидеть, сложа руки! Так что, товарищи, все нормально.
Кунья вскочила:
- Товарищи, ну дайте же человеку поесть! Два месяца…
- Да-да, конечно, ешь, Вадим! А тебе можно? – раздались голоса вокруг.
- Можно, можно, друзья, я ведь врач все-таки…
Я начал с куриного бульона с рисом, потом съел и курицу, из которого его сварили – на Гее стараниями Нины и других биологов, под охраной Искинов, уже успешно разводили кур, уток, овец и еще кое-какой скот. Потом я съел бифштекс с картошкой, винегрет, и закусил пирожными с чаем, но не наелся, а только отяжелел от еды, и Кунья повела меня в нашу каюту. Добравшись туда, я рухнул на койку и уснул раньше, чем Кунья успела расстелить простыню.
* * *
Проснувшись, я прежде всего почувствовал рядом Кунью. Она лежала, обнимая меня, уткнувшись своим прелестным носиком мне в подмышку, как обычно. На ней не было одежды, а я так и уснул в шортах и рубашке. Я погладил руку Куньи, лежащую на моей груди, и она тотчас проснулась.
- Любимый! Ты жив, ты снова со мной! – прошептала моя возлюбленная, целуя меня и обнимая. – Если ты еще не полностью восстановился…
- Я с тобой, милая моя Катюшка! И я себя чувствую вполне здоровым.
- Правда? Я так по тебе соскучилась!
- Я тоже. Хотя, правду сказать, для меня ведь прошло меньше суток. Мне было намного легче, чем тебе. Представляю, как ты измучилась без меня!
- Какие пустяки, Вадик! Я уже почти настроилась всю жизнь жить без тебя… Хотя и не знаю, как бы я выдержала. Ты запретил мне самой… Но, наверное, мне пришлось бы все время искать смерти. Если бы ты не вернулся ко мне…
- Постарался бы, конечно. Но не все от меня зависит.
- Да. И поэтому я счастлива. Я согласна была бы жить без тебя, терпеть, заниматься самыми рискованными делами, ожидая смерти… Только знать бы, что ты жив, что ты есть где-то и ждешь…
- Катюша, это все позади. И мы снова вместе. Я сейчас! – и я стал поспешно стаскивать с себя рубашку и шорты.
- Милый, а ты еще не слишком слаб? Ты уже совсем выздоровел? Я могу ждать хоть всю жизнь, если ты жив и рядом!
Я засмеялся:
- Катюшка, какая в этом надобность? Если я здесь и люблю тебя?
- А я… Да что говорить! Но, когда ты был в коме, и я обнимала твое тело в медкапсуле… Это было только тело! А мне нужен был ты, ты целиком! Я так мечтала, что ты обнимешь меня, поговоришь со мной…
Я бросился в душ, и уже через пять минут снова был рядом с Куньей, ласкал ее тело, шептал ей на ухо, как я ее люблю, и слышал в ответ, как она меня любит… Это было чудесно! И я искренне надеялся, что это – навсегда.
* * *
Мы слились воедино, Кунья стояла на коленях, я обнимал ее сзади, обхватывал руками ее грудь, гладил живот и бедра, изо всех сил прижимая к себе, и чувствовал ответные движения ее тела мне навстречу. Я сжимал ее крепкие упругие ягодицы, и думал о том, что вот эта женщина – моя, моя навсегда, вся целиком, без остатка, и ничто не сможет нас разлучить, даже смерть. Это было непередаваемое чувство, я никогда раньше не думал о Кунье так, как в этот миг. Она стонала от восторга страсти, и, наконец, все закончилось у нас вспышкой бешеной радости.