– У тебя болит ручка?
Филиппа взглянула на бесплодные деревья под вороненым небом и почувствовала, как разочарование пронзило ее. Что-то неожиданно исчезло из ее жизни. Не стало надежд найти свою семью, хотя она и была слабой. И последний отчет Ивана оказался таким печальным, что вызвал отчаяние: отец Филиппы был убит ее матерью; сестра, а они были двойняшками, оказалась в публичном доме в Техасе. Интересно, стало бы это и ее участью, если бы Синглтоны не взяли ее в свою семью, уплатив тысячу долларов? Джонни подарил ей хорошую жизнь, сделав все, что мог. И Филиппа нашла приют в женском монастыре, а в это время ее сестра…
Где она сейчас, женщина одного с Филиппой возраста и, без сомнения, очень похожая на нее? Жива ли она или ее постигла трагическая участь?
В конце концов, Филиппа смирилась с тем, что, вероятно, никогда не узнает правду. Пришло время завершать поиски, время перестать сокрушаться по прошлому и думать о будущем.
Вдруг она осознала, как стремительно проносится ее жизнь, и поняла, что теряет драгоценное время. Поспешив обратно в отель, она сказала опешившей секретарше:
– Мюнхен и Рим отменяются.
Филиппа сняла трубку и попросила соединить с австралийским городом Перт. Она не могла дождаться того момента, когда скажет ему, что вылетает прямо сейчас и в ответ услышит его радостный возглас.
Но когда она уже собиралась назвать номер телефона, неожиданно передумала. Нет, решила она, кладя трубку. Лучше я просто отправлюсь туда.
Пол был там, он плавал на своей новой яхте «Филиппа» и готовился к гонке Сидней – Хобарт.
«Я не стану сообщать о своем приезде, – думала она возбужденно. – И он будет очень удивлен».
44
Когда вагончик фуникулера ударился и закачался у первой опоры, пассажиры нервно рассмеялись и старались не смотреть вперед, где был виден ужасающе тонкий трос, петляющий до самой вершины горы; он угрожающе подрагивал над глубокими ущельями и каньонами, и казалось, что кое-где он может задеть зазубренные гранитные склоны и кривые сосны. Пассажиры старались не смотреть назад, где оставалась пустыня, ровная и безопасная. Поэтому они смотрели друг на друга, разговаривали и улыбались, у многих в руках были бокалы с шампанским, прихваченные из зала ожидания, почти все сидели, но некоторые смельчаки стоя наблюдали за приближением скалистых стен по мере того, как вагончик вползал в узкую расщелину.
Филиппа была в шерстяном пальто, а под ним еще и в свитере, но все же чувствовала, как холодный горный ветерок пощипывает ее ноги там, где манжеты брюк едва прикрывают верх ботинок. Чарми сидела напротив, сжав в руке бокал джина с тоником и с интересом разглядывая ковровый узор на полу вагончика. Рики был среди тех немногих, кто стоя разглядывал приближающуюся вершину, предвкушая конец поездки. На нем был темно-синий лыжный костюм, купленный в отеле «Марриотт», и выглядел он, как считала Филиппа, очень эффектно; она обратила внимание, с каким восхищением поглядывают на него другие женщины.
Она не заметила, что один из пассажиров, темноволосый мужчина в роговых очках и с коротко подстриженной бородкой, смотрит на нее. Его коленка тряслась, как отбойный молоток. Даже если бы она знала его самого, она, конечно, и предположить не могла, что, когда его рука прикасалась к сапогу, как бы проверяя, все ли в порядке, на самом деле он нащупывал нож, который прошлой ночью лишил жизни молодую официантку.
Она погрузилась в раздумья о двух вещах: Беверли Берджесс и завтрашнее заседание правления. Конечно, она могла бы в «Стар» найти сестру, но было столько же шансов и потерять на это всякую надежду.
Она вдруг вспомнила Давний эпизод: Джонни, танцуя на кухне в смокинге, сказал юной Кристине: «Друзья, куколка! Запомни навсегда, что в этом мире имеют значение только друзья. Семья, родственники, все это замечательно, но их не выбирают. Выбрать можно лишь друзей».
А не себя ли имел в виду Джонни, ведь он не был ее кровным отцом, зато был лучшим ее другом. Может быть, таким образом он хотел подготовить ее к тому, что в один прекрасный день скажет ей правду о себе, но в действительности этот день так и не пришел. Она бы никогда не узнала, что он ей не отец. Но сейчас, когда она думала о настоящей любви, которую они с Джонни испытывали друг к другу, о доверии, заботе и уважении, присущих их отношениям, она поняла, что он имел в виду, говоря о друзьях. И ей стало легче от осознания того, что, если Беверли Берджесс никакая ей не сестра, у нее же еще есть друзья, о которых она очень заботилась и которых очень любила.