Это превратилось как бы в ежедневный ритуал, и Лайза и ее воспитанница уже ждали того часа, когда раздастся пронзительный сварливый голос, сотрясающий сонную тишину сада. Услышав скрежет колес по неровной поверхности тропинки, скрип ворот и ленивые шаги по направлению к боковой двери, они прекращали все свои дела, поднимали головы и улыбались друг другу, слушая традиционную тираду.
— Самое подходящее время приносить овощи для ланча!.. Для ланча! — звучал полный негодования голос. — Ты страдаешь от лени, Педро Гонсалес, и чем скорее ты от нее избавишься, тем лучше для всех нас! Тем лучше для моей стряпни!
Затем следовали льстивые комплименты относительно качества этой стряпни, изрекаемые сонным мужским голосом, и чаще всего, несмотря на опоздание, незадачливого поставщика приглашали в дом что-нибудь перекусить, хоть он этого и не заслуживал. А выйдя из дома примерно через четверть часа, он замечал Жиа, пролезающую через щель в заборе, и Лайзу, стоящую поодаль, кивал им обеим, усмехаясь красивыми испанскими глазами, залезал на свою телегу и лениво уезжал.
Испания — страна завтра! У Педро Гонсалеса завтра могло с таким же успехом превратиться в послезавтра, судя по его вечно сонному лицу и отсутствию какого-либо намека на спешку.
Это был, как считала Лайза, типичный молодой испанец, каталонец, ленивый по натуре, не имеющий никаких стремлений, выходящих за рамки его обыденных занятий, а также любитель коррид и фиест. Она представляла себе, как привычная лень отпускает его во время фиесты или когда он на корриде подзадоривает своего любимого матадора, а его черные глаза, конечно без привычной устали, разглядывают хорошенькую девушку, если та оказалась поблизости.
На Лайзу он сначала не обращал внимания, но потом стал приглядываться к ней со все возрастающим интересом, Жиа, посмеиваясь, называла его «зеленщиком Педро, которому нравится Лайза». Лайзе же не нравились эти шутки; единственное, что она себе позволяла, так это улыбаться при словесных излияниях сеньоры Кортины. Она предпочитала держаться подальше от пламенных глаз зеленщика.
К мужчинам такого типа она не привыкла — приземленным, откровенно чувственным, грубоватым — и сторонилась его молчаливого одобрительного внимания. Она относилась к Педро с активным недоверием и ничего не могла с собой поделать.
Однажды утром он подъехал к боковым воротам с огромной черной дворнягой, сидевшей рядом с ним на телеге. Это была дворняга самого низшего пошиба, позорно запущенная и, кажется, не отличавшаяся добрым нравом. Лайза во многих дворняг влюблялась с первого взгляда, но эта…
Пес сидел на мешке с луком и, когда Педро оттолкнул его, чтобы взять мешок, злобно ощерился, показал клыки и громко зарычал. Педро шлепнул его и отослал в угол телеги, а оглянувшись и увидев Лайзу, пытающуюся отогнать Жиа от щели в заборе, изобразил на своем лице улыбку, показав крепкие белые зубы.
— Вы любите собак, сеньорита? — спросил он обычным сонным голосом. — Все англичане любят собак и слишком нянчатся с ними! Разве не так?
Лайза молчала, а он поудобнее пристроил мешок с луком у себя па спине, оттолкнул пса от ящика с латуком и, продолжая смотреть на нее, с удовольствием говорил:
— Парень не очень добродушен! Очень злой пес. Вчера он подрался с псом поменьше себя и задрал его до смерти.
Я его отстегал. Он этого мне не простил и сегодня рычит на меня. Вечером я его опять отстегаю!
— Тогда неудивительно, что он такой злой! — не выдержала Лайза.
— Вы так считаете? — Он наклонился к телеге так, что мешок с луком, как маятник, покачивался у него на спине, и в его черных глазах появились недоумение и насмешка. — Это потому, что вы англичанка, а в Англии слишком много возятся с собаками! Маленькая домашняя собачка! Да?
— Это не домашняя собачка! — ответила Лайза, с опаской глядя на пса, с которым пыталась заигрывать Жиа. Тому это явно не очень нравилось. Она оттащила Жиа от щели в заборе и, пока Педро придумывал ответ, краешком глаза заметила, что из дома показался недавно приобретенный сеньорой Кортиной щенок — также сомнительного происхождения — с явным намерением прогуляться по тропинке. Сеньора Кортина еще не услышала скрипа чугунных ворот и не вышла из дома, а щенок, вырвавшись на свободу, явно жаждал приключений, и его лапки счастливо семенили по тропинке, пока он не услышал рычания старшего собрата. При этом ушки его слегка встрепенулись, а в глазах появилась некоторая неуверенность. Лайза поняла, что требуется немедленное вмешательство!
Большинство хорошо обученных собак с пониманием относятся к щенячьей неопытности, даже если это такое странное существо, как любимец сеньоры Кортины. Та приобрела щенка потому, что к нему привязался ее почтенный муж, у которого она, несмотря на свою воинственность, явно шла на поводу.
Но большой, уродливый черный пес Педро не был избалован воспитанием, поэтому он вслед за рычанием разразился злобным лаем и прыгнул, намереваясь подмять щенка под себя.
Но Лайза, предвидя прыжок, сама, как пружина, рванулась на помощь малышу. Она успела схватить его, и мягкий комочек, покрытый шелковистой шкуркой, оказался у нее в руках. В этот момент раздался предупреждающий крик Жиа, но было поздно! Черный пес набросился теперь не на щенка, а на Лайзу и с легкостью повалил ее на землю всей своей тяжестью.
Лайза сама не понимала, как ей удалось проскользнуть через щель в заборе и оказаться на тропинке, где она упала на землю. Теперь опасность угрожала ей не меньше, чем крохотному созданию, которое она старалась защитить.
Жиа пронзительно закричала, и это заставило Педро действовать. Он не спеша пошел на помощь молодой англичанке, и несколько слов, брошенных псу по-испански, каким-то чудом заставили того застыть, хотя он и продолжал злобно скалиться уродливыми желтыми зубами.
Педро протянул руку и помог ошеломленной Лайзе подняться с земли.
— В следующий раз вам лучше не вмешиваться, сеньорита! — обратился он к ней чрезвычайно вежливым голосом.
Продолжения его речи не последовало, так как за спиной у него прозвучал гневный голос, приказывающий ему убираться со своим луком и собакой за ворота и оставаться там. Жиа же подбежала к отцу, схватила его за руку и взахлеб стала рассказывать ему, что произошло и какую отвагу проявила Лайза.
— Это все из-за щенка, папа! Она подумала, что большой пес сделает ему что-то плохое, а может быть, даже убьет его!
— Он вполне мог разодрать вас, мисс Уоринг! — произнес Хулио Фернандес, непроницаемым взглядом глядя на Лайзу, неуклюже прижимающую к себе щенка и смущенно глядевшую на него.
Она откинула со лба длинную прядь волос, и он заметил уродливую царапину на ее руке. Взгляд его стал еще более непроницаемым, а вопрос прозвучал коротко и сжато:
— Вы уверены, что эта скотина не тронула вас? Этот след у вас на руке…
— Думаю, я просто поцарапалась о гальку на тропинке, — ответила она, уныло глядя на царапину, и попыталась улыбнуться. — Да, это все, ничего более серьезного! Да и щенок цел и невредим, немного дрожит, но в остальном — полный порядок!
Лайза нежно посмотрела на крошечного зверька, а потом, когда прядь золотых волос снова упала ей на лоб, поставила его на землю заметно дрожащими тонкими пальцами. Ей было нехорошо, все произошло так неожиданно: предупреждение об опасности поступило, когда практически все уже произошло.
Она все еще была в трансе, движения ее были чисто механическими, и она понятия не имела, как ей удалось проникнуть через щель в заборе, чтобы вовремя спасти щенка.
Но самое главное, что она спасла его!
— Думаю, что пес Педро не расположен к щенкам! — дурашливо произнесла Лайза, почувствовав на своих плечах властную руку и поняв, что ее ведут к дому.