— Считай это моим подарком к твоему дню рождения. Поздравляю тебя, малышка.
Она смотрела, как он уходит, и вдруг до нее дошел смысл его слов. Сегодня был ее день рождения! Столько событий свалилось на нее, что она совсем забыла об этом. И о грандиозном банкете, который устраивался в ее честь. В «Камерон-плаза» ее будут ждать две сотни гостей!
— Я немедленно должна возвращаться в Нью-Йорк, — обратилась она к Терри Хиллу. — Как вы думаете, они позволят мне уехать?
— Подождите-ка здесь, — бросил ей адвокат и скрылся за дверью зала заседаний. Спустя пять минут он вернулся. — Можете отправляться в Нью-Йорк. Большое жюри объявит свой вердикт утром, но это всего лишь формальность. А к утру вы успеете вернуться. Да, кстати, ваш приятель не солгал. Он действительно ничего им не сказал.
Через тридцать минут Лара была уже на пути в Нью-Йорк.
— Ну как вы? — спросил ее Терри Хилл.
— В порядке, — взглянув на него, твердо сказала она. В этот вечер, чтобы поздравить ее, соберутся сотни известнейших и влиятельнейших людей. И она встретит их с высоко поднятой головой. Потому что она — Лара Камерон…
Она остановилась в центре Большого зала отеля «Камерон-плаза» и огляделась вокруг. «Это мое детище. Я воздвигла монументы, вознесшиеся в небо, которые изменили жизни тысяч людей по всей Америке. И теперь все это должно достаться каким-то бездушным банкирам!» Лара отчетливо услышала голос отца: «Это судьба… Вечно мне не везет…» Она вспомнила Глейс-Бей, и маленькое общежитие, ставшее ее домом, и свой первый день в школе. "Ну а кто знает слово, которое начинается на букву "Е"?" Вспомнила постояльцев общежития. Билл Роджерс… «Первое правило в делах, касающихся недвижимого имущества, — это ЧД. Запомни это».
И Чарльз Коэн… «Я, видите ли, употребляю только кошерную пищу, а в Глейс-Бее, боюсь, таковой не имеется…»
«Если бы я смогла получить этот участок…, вы бы взяли его в аренду на пять лет?»
«Нет, Лара. Это была бы аренда на десять лет…» И Говард Келлер: «…Ваш подход ко всему этому совершенно неверный…»
«Говард…, я хочу, чтобы вы перешли работать ко мне…» А затем успехи. Невероятные, блестящие, головокружительные успехи. И Филип. Ее Лохинвар. Человек, которого она обожала. Она потеряла его… И это была ее самая большая потеря.
— Лара! — позвал чей-то голос.
Она обернулась и увидела Джерри Таунсенда.
— Карлос сообщил мне, что вы здесь. — Он подошел ближе. — Мне очень жаль, что так получилось с вашим днем рождения.
— Что…, что получилось?
Он удивленно уставился на нее.
— А разве Говард вам ничего не сказал?
— Да что он должен был мне сказать?
— Видите ли, из-за всей этой шумихи, поднятой в прессе, мы стали получать слишком много отказов, ну и решили, что будет лучше, если мы отменим вечер вообще. Я просил Говарда передать вам это.
«Честно говоря, у меня возникли проблемы с памятью».
— Ну и ладно, — мягко проговорила Лара. Она прощальным взглядом обвела великолепное убранство зала. — Надеюсь, у меня еще есть минут пятнадцать.
— Что, простите?
— Да нет, ничего. — Она направилась к двери.
— Лара, — обратился к ней Таунсенд, — давайте поднимемся в офис. Там нужно еще кое-что доделать.
— Давайте. — «Наверное, я уже больше никогда сюда не вернусь», — подумала Лара.
Поднимаясь в лифте в офис компании, Джерри сказал:
— Я слышал про Келлера. Невозможно поверить, что он виноват в том, что произошло. Лара задумчиво покачала головой:
— Нет, Джерри. Во всем виновата я. Никогда себе этого не прощу.
— Но вы же тут совершенно ни при чем.
Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой.
— Джерри, если вы еще не ужинали…
— Извините, Лара. Но сегодня я занят.
— А-а, да-да. Понимаю.
Двери лифта раскрылись, и они вошли.
— Бумаги, которые вы должны подписать, находятся в конференц-зале, — сказал Джерри.
— Отлично.
Дверь конференц-зала была закрыта. Таунсенд остановился, предоставляя Ларе самой открыть дверь, и, как только она сделала это, четыре десятка голосов дружно запели: «С днем рожденья поздравляем, с днем рожденья поздравляем…»
Ошеломленная, Лара застыла на месте. Перед ней стояли люди, с которыми она многие годы работала, — архитекторы, инженеры, строители. А еще здесь были Чарльз Коэн и профессор Мейер. И Гораций Гуттман, и Кэти, и отец Джерри Таунсенда. Но она видела только Филипа. Он шел ей навстречу, протягивая к ней руки, и Лара вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать.
— Лара…
И она очутилась в его объятиях, безуспешно пытаясь сдержать подступившие слезы. «Я дома, — мелькнуло у нее в голове. — Это моя семья». Ее охватило всеисцеляющее чувство умиротворения. И она ощутила тепло, исходящее от родного ей человека. «Только этим стоит дорожить, — подумала она. — Все остальное не имеет значения».
А ее уже окружили со всех сторон милые, знакомые лица и, не слушая друг друга, разом заговорили.
— С днем рождения, Лара…
— Вы великолепно выглядите…
— Ну как, удивлены?…
Лара повернулась к Джерри Таунсенду:
— Ай, Джерри, как вам не…
Он с деланным испугом затряс головой:
— Это не я. Это Филип все подстроил.
— О дорогой!
Официанты уже начали разносить закуски и напитки.
— Не важно, что там было, — заговорил Чарльз Коэн, — я все равно горжусь вами, Лара. Вы, помнится, заявляли, что намерены сделать все по-другому. Ей-богу, вам это удалось.
— Этой женщине я обязан жизнью, — произнес отец Джерри Таунсенда.
— И я тоже, — улыбнулась Кэти.
— Предлагаю тост, — поднимая бокал, крикнул Джерри, — за лучшего босса, с которым я когда-либо работал и с которым мне еще предстоит работать!
— За очаровательную маленькую девчушку, которая превратилась в очаровательную женщину! — провозгласил Чарльз Коэн.
Тосты сменяли один другой, и наконец очередь дошла до Филипа. Ему так много хотелось ей сказать, но все свои чувства он вложил в пять слов:
— За женщину, которую я люблю! В глазах Лары стояли слезы. К горлу подкатил комок.
— Я…, я стольким обязана всем вам, — дрожащим голосом проговорила она. — Наверное, мне никогда не удастся отблагодарить вас сполна. Я только хочу сказать. — Она осеклась. Переполнявшие ее чувства мешали говорить. -…Спасибо вам. — Лара повернулась к Филипу:
— Спасибо тебе, дорогой. Это самый чудесный день рождения в моей жизни. — Она вдруг вспомнила. — Ох, мне ведь сегодня ночью нужно возвращаться в Рино!
Филип посмотрел ей в глаза и улыбнулся:
— Никогда не бывал в Рино…
Через полчаса они уже сидели в лимузине, направлявшемся в аэропорт. Лара держала Филипа за руку и думала: «В конце концов, я потеряла не все. Остаток жизни я посвящу мужу. Все остальное не важно. Главное — быть рядом с ним, заботиться о нем… Больше мне ничего не надо».
— Лара…
Ее мечтательный взор был устремлен на проносящиеся мимо окрестности Нью-Йорка.
— Макс, стойте! — вдруг закричала она. Раздался визг тормозов останавливающегося лимузина. Филип в изумлении уставился на жену. Они находились на обочине шоссе возле огромного, заросшего сорняком пустыря. Лара как завороженная смотрела вдаль широко раскрытыми глазами.
— Лара…
— Смотри, Филип! Ты только посмотри! Он повернул голову.
— На что?
— Неужели ты ничего не видишь?
— А что я должен видеть?
— О, ведь это же великолепно! Там, вдалеке, торговый центр. А ближе к дороге — шикарные жилые дома. Здесь их можно построить целых четыре. Ну, теперь видишь?
Совершенно очарованный, Филип с обожанием и восхищением смотрел на Лару.
Она повернулась к нему. Ее голос дрожал от возбуждения:
— А теперь слушай, что я задумала…