Артур нетерпеливо отогнал эти мысли. Вот еще один недостаток, от которого ему необходимо избавиться, – эти скачки излишне пытливой мысли. Не достаточно ли у него материала для размышлений после сегодняшнего разговора с отцом? Он допил кофе, вложил салфетку в костяное кольцо и ожидал, пока встанет из-за стола отец. Он спросит по дороге к шахте… Или, может быть, лучше на обратном пути?..
Наконец Баррас оторвался от газеты. Он не бросил ее, а аккуратно сложил своими белыми холеными руками, пальцами разгладил края и молча протянул ее тете Кэрри.
Хильда всегда брала газету, как только отец выходил из столовой, и Баррас знал, что Хильда берет ее, но он предпочитал высокомерно игнорировать этот досадный факт.
Он вышел из комнаты, следом за ним – Артур, и через пять минут оба сидели уже в кабриолете и мчались к «Нептуну». Артур набирался духу для разговора с отцом. Десять раз нужные слова уже были на языке – и всякий раз иные. «Да, кстати, папа», – начнет он. Или лучше просто: «Папа, как ты думаешь…» Или так: «Знаешь, мне вдруг пришло в голову, что…» Это будет, пожалуй, самое подходящее начало. К его услугам всевозможные сочетания фраз, можно выбрать. Он уже представлял себе, как говорит с отцом, слышал слова, но… молчал. Это было мучительно. Наконец, к его невыразимому облегчению, Баррас спокойно заговорил именно о том, что тревожило Артура:
– Несколько лет тому назад у нас вышла маленькая неприятность из-за Скаппер-Флетс. Помнишь?
– Помню, папа. – Артур украдкой бросил быстрый взгляд на отца, но тот сидел рядом с ним, как всегда, спокойный и хладнокровный.
– Скверная история. Я не хотел этого. Кому хочется неприятностей? Но их не удалось избежать. Они мне дорого обошлись. – Он решительно покончил с этим вопросом, сдав его в архив прошлого, и заключил сентенцией: – Жизнь подчас трудная штука, Артур. Но не следует сдавать позиций ни при каких обстоятельствах. – И через минуту добавил: – Впрочем, на этот раз никаких неприятностей не будет.
– Ты думаешь, папа?
– Уверен. Рабочие получили тогда хороший урок и за новым гнаться не будут. – Он говорил обдуманно, рассудительным тоном. Он бесстрастно взвешивал аргументы: – В Скаппер-Флетс, несомненно, много воды, но, в конце концов, и «Миксен» и весь «Парадиз» – тоже мокрые места. Для наших людей работать в таких условиях дело привычное. Вполне привычное.
От слов отца, скупых, но так много выражавших, волна блаженного успокоения хлынула в сердце Артура, смыв все те туманные тревоги и опасения, что мучили его последний час. Все они исчезли, как исчезают сразу и начисто смытые мощным приливом шаткие песчаные замки, выстроенные детьми на берегу. Артур изнемогал от чувства благодарности. Он любил в отце эту ясность духа, эту спокойную, невозмутимую силу. Он сидел молча, остро ощущая присутствие отца рядом. Беспокойство исчезло… Радостное настроение, с которым он встал сегодня утром, вернулось к нему.
Они быстро проехали Каупен-стрит, въехали во двор рудника и прошли прямо в контору. Там застали Армстронга, который, очевидно, поджидал их: он праздно стоял у окна и водил пальцем по стеклу. Когда Баррас вошел, он обернулся:
– Телеграмма для вас, мистер Баррас. – И через минуту прибавил, намекая, что ему известно важное значение этой телеграммы: – Я подумал, что, пожалуй, лучше мне подождать вас.
Баррас взял со стола оранжевую полоску бумаги и не спеша распечатал ее.
– Да, – сказал он ровным голосом. – Все в порядке. Они согласны на нашу цену.
– Значит, мы в понедельник начинаем работу в Скаппер-Флетс? – спросил Армстронг.
Баррас утвердительно наклонил голову.
Армстронг провел по губам тыльной стороной руки, – в этом жесте чувствовалось странное смущение. На лице его без всякой видимой причины появилось выражение растерянности. Вдруг зазвонил телефон. Почти с облегчением Армстронг подошел к столу и поднес трубку к уху.
– Алло! Алло! – Он слушал с минуту, затем посмотрел на Барраса: – Это мистер Тодд из Тайнкасла. Он уже два раза звонил сегодня.
Баррас взял телефонную трубку из рук Армстронга:
– Да, да, Баррас у телефона… Ну, Тодд, к своему удовольствию, могу вам сообщить, что все улажено.
Он помолчал, слушая, затем уже другим тоном произнес:
– Не говорите глупостей, Тодд… Да, конечно… Что? Я ведь вам сказал: конечно!