Уллис берет новую сигарету.
— И я вдруг подумала, что я дура. Что тебе тоже, как бы, живется не очень клево.
Уллис закуривает, руки дрожат.
— У всех что-то свое, — говорит она и всхлипывает. Слезы медленно текут по щекам, и Йенна смотрит на Уллис, самую красивую девчонку в школе, которая никогда не была красивее, чем сейчас.
— Мы с тобой, как бы, похожи, — продолжает Уллис, помолчав. — Странно.
Я тебя понимаю. Ты понимаешь меня. Тот вечер в классе, помнишь?
Йенна кивает. Не хочет вспоминать, но помнит. У нее схватывает живот.
— Короче, тебе же было плохо там, я понимаю, твоя мама говорила, и по тебе было видно, хотя я тогда еще ничего не знала.
— Что? Что мама говорила?
— Ну, мы об этом говорили, в общем, — Уллис раздраженно отмахивается от вопроса, как будто ей обязательно нужно выговориться, прямо сейчас: она так долго копила все в себе.
— Короче, мне на том вечере тоже было худо. Мать пришла пьяная.
— Всем было весело, — пробует возразить Йенна.
— Она пришла пьяная.
Уллис сидит, уставившись на Йенну, и взгляд у нее такой печальный, что хочется обнять, утешить. Но Йенна сидит смирно. Пока.
— Поэтому я иногда и сбегаю, — продолжает Уллис. — Ну, ты знаешь. В школе такой переполох начинается, когда я исчезаю.
— И куда ты сбегаешь?
— Куда-нибудь. Никуда.
Уллис молчит, курит. Она гладит Йенну по ноге, словно давая понять, что все хорошо, что все будет хорошо — и у нее самой, и у Йенны.
— Мы с тобой похожи, — задумчиво произносит Уллис, качая головой. — Но знаешь, в чем разница?
Йенна мотает головой.
Уллис смеется, это грубый смех. Допивает вино.
— Короче, ты, наверное, больше всего хочешь, чтобы твоя мама была жива?
Слова прозвучали, тяжко опустившись между Йенной и Уллис. Но ничего. Уллис можно так говорить. Йенна не сердится. Это ведь правда.
— Да, — отвечает она.
— Ну вот, — продолжает Уллис. — А я — знаешь, чего больше всего хочу?
— Чего?
— Чтобы моя мама умерла.
Глава 45
Домой Йенна приходит поздно.
Бабушка ее не ругает. Она даже не встает. Лежит рядом с дедушкой и тяжко вздыхает. Слышно, что она не спит.
Вечер удался. Йенне и Уллис было весело, по-настоящему весело, и чем больше Уллис пила, тем больше твердила, что так рада, так рада, что они подружились, она так благодарна, Йенна теперь так много для нее значит, что они еще повеселятся, ты подумай, скоро весна, а потом восьмой класс, а потом девятый, а поездка с классом, и мы с тобой, Йенна! Теперь Йенна ужасно много значит в жизни Уллис, и это я не по пьяни болтаю, не думай!
Йенна со всем соглашалась.
Сакке весь вечер играл роль гостеприимного хозяина. Убрал подальше хрупкие безделушки, подметал осколки разбитых бокалов, починил дверь ванной, которая вдруг отвалилась, следил за колонками, чтобы не лопнули от напряжения. Потом напился, осмелел и стал приставать к Уллис, а она разревелась, потому что в эту же минуту Хенке стал целоваться с Карро на диване. Уллис выбежала из квартиры, забыв обуться, Йенна погналась за ней, прихватив ее сапоги на каблуках.
Йенне нужен Сакке, которому нужна Уллис, которой нужен Хенке, которому нужна Карро.
Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Когда они, шатаясь, прощались в подъезде, Уллис сказала, что завтра нужно устроить день похмелья: купить пиццу, лежать на диване и смотреть «Айвенго», и Йенне этот план очень понравился. Уллис поцеловала Йенну в щеку, как обычно целует Карро.
Или целовала раньше.
Йенна крепко обняла Уллис в ответ.
Но теперь Йенна лежит в постели. Комната слабо освещена — Йенна еще не выключила лампу у кровати. Она лежит и смотрит в потолок, на звезды — бледно-бледно-голубые в ожидании пробуждения. Прищурившись, Йенна видит, что одна из звезд — избранная — скрывает линованный листок.
Стихотворение.
Обещание.
«Мама, если ты умрешь, я покончу с собой».
Так там сказано.
Так и будет.
Йенна засыпает, забыв выключить лампу.
Глава 46
«Приезжайте в больницу».
Раздался звонок телефона, дедушка поднял трубку, бабушка в тревоге стояла рядом, дедушка кивнул, положил трубку. Ботинки, куртка, поезжайте в больницу.
Дела плохи.
Воскресенье. Завтра первый учебный день после каникул, но она не пойдет в школу. Не будет молча сидеть за одной партой с Сюзанной (пересаживаться они не стали, не хотелось выяснять отношения — игнорировать проще). Не будет смеяться, сидя за главным столом в столовой, не будет с любопытством ждать, поздоровается ли с ней Якоб (который на вечеринке Сакке бормотал заплетающимся языком, что она хорошенькая — блин, чуть не забыла!).