— И гляди, какие он мне слал вчера эсэмэски с вечеринки! — Уллис протягивает Йенне свой мобильный.
Йенна читает.
(20.03) Уллис. Хочу, чтоб ты была здесь. Будет веселее!! ПРИХОДИИИ
(21.15) Никке наблевал. Вообще дурак. Клеил Лиселотту (?!!) Скучаю по тебе, увидимся завтра?
(22.31) Увидимся СЕЙЧАС?? ДААА
(00.19) Уллис. Ты лчше всех. Любля теб!?!
(01.59) без тебя мня нет. Целу
(03.12) я, — Да, под конец он, конечно, набрался, — хихикает Уллис.
— Все равно мило, — отвечает Йенна. — Такой романтичный. «Без тебя меня нет»!
— «Мня»! — ухмыляется Уллис.
Их смех прерывает осторожный стук в дверь.
— Да? — отвечает Йенна.
— Йенна, слушай, — в комнату заглядывает бабушка. — А, Ульрика здесь.
Йенна догадывается, что бабушка недолюбливает Уллис — взгляд в обрамлении синих ресниц не выражает особого удовольствия при виде ее вызывающей одежды.
— Можешь подойти? — просит бабушка.
Йенна закрывает за собой дверь, и бабушка произносит всего одно слово — и не знает, как продолжать.
— Психолог.
— Да? — Йенна опускает взгляд.
— Да, — неуверенно продолжает бабушка. — Прости, что завожу разговор сейчас, но мне кажется, что лучше сразу разобраться… Ты ведь туда не ходила, да, Йенна? Правда?
Йенна хочет сказать «ходила», но голова сама крутится из стороны в сторону: нет.
— Ведь это давний разговор, я не хотела наседать, но может быть, все-таки лучше сходить, а, Йенна?
Бабушка что-то ищет в Йеннином взгляде — что-то, чего она никогда там не найдет, Йенна не позволит.
— Но может быть, так будет лучше? — упрямо продолжает бабушка. — Тебе же надо… Ты должна… в общем, нам с дедушкой кажется, что тебе станет лучше, если ты с кем-нибудь поговоришь… с профессионалом. Так что, может быть, подумаешь еще и сходишь все-таки? Ты можешь прийти в любое время, они же сказали.
Умоляет бабушка. Йенна все мотает головой. Пока бабушка говорила, она мотала головой.
— Нет, — говорит она. — Не сейчас.
Я туда не пойду.
— Но Йенна…
— Нет, говорю! Вешалка старая, слышишь меня? Я туда не пойду.
Йенна сама не понимает, откуда взялась «старая вешалка». Она никогда так не называла бабушку, она вообще никогда никого не обзывает, а сейчас вот вырвалось. Йенна убегает в свою комнату, чтобы не видеть расстроенную бабушку.
Уллис садится на постели. Вертит свои браслеты. Йенна садится рядом, потом встает, включает музыку с компакт-диска, возвращается к кровати.
— Психолог, — произносит Уллис, даже не пытаясь скрыть, что слышала разговор через дверь. — Не хочешь туда идти?
Йенна снова мотает головой.
— Почему?
— А зачем?
— Потому что это хорошо. Может быть.
— Вот именно — может быть.
Уллис все вертит браслеты. Они блестят в лучах солнца, пробравшихся в комнату.
— Я и сама думаю туда пойти, — говорит она. — Из-за матери.
— Правда?
— Ага. Давно уже думаю. И твоя… мама… тоже сказала, что надо.
Уллис вдруг становится робкой, молчит, прежде чем продолжить.
— Но я не хочу идти одна, это как-то… тупо.
Мама считала, что Уллис надо пойти к психологу, что ей надо с кем-то поговорить, что разговаривать — это хорошо.
— Может, вместе пойдем? — предлагает Уллис. — Ну, не разговаривать одновременно, конечно, а просто пойдем вместе? Может, так будет легче?
— Может быть.
— Ну правда, может, будет? Честно, я очень хочу. Может, так и сделаем? Ну давай сделаем? — с надеждой в голосе повторяет Уллис. — Ты поможешь мне, я помогу тебе.
— Ну да… можно.
— Будет очень клево.
Проводив Уллис до двери, поцеловав в щеку, попрощавшись до завтра, Йенна оказывается в прихожей рядом с бабушкой, которая стоит на четвереньках и роется в каком-то ящике, пакует, перекладывает, устраивает.
Йенна долго смотрит на нее, не зная, замечает ли бабушка ее. Работу та, во всяком случае, не прекращает.
На полу в квартире сидит бабушка, которая недавно потеряла дочь, а теперь убирает, собирает, складывает вещи в коробки, которые перевезут в другую квартиру. По лестницам дома, расположенного в нескольких десятках километров оттуда, носится дедушка, Карлсон и Бенгтсон помогают ему носить коробки, дедушка собирается с духом, чтобы выбросить как можно больше вещей, надо быть реалистом, в четырехкомнатной квартире не так много места.
Бабушка и дедушка старые, корни их уходят глубоко-глубоко в землю, и они долго боролись за то, чтобы так крепко держаться в земле.
А теперь.
Теперь Йенна выдергивает их из земли.
И Йенна вдруг бросается обнимать бабушку, которая укладывает вещи в коробки, бабушку, которая трудится, стоя на четвереньках.