— Ну, потрогай! — дразнит она отражение в зеркале. — Давай, потрогай! Меня зовут Уллис, по прозвищу Сиськуллис! Хо-хо, Уллис-Сиськуллис, Сиськуллис-Уллис! Хо-хо!
— Хватит! — Сюсанна задыхается от смеха. — Я сейчас умру!
И Йенна тоже хохочет так, что больше не может говорить. Она валится на пол рядом с Сюсанной, и они хохочут так, что тетка, которая живет со своей собакой этажом выше, принимается стучать шваброй о пол, чтобы они умолкли.
— Ой, ты чокнутая! — произносит наконец Сюсанна.
— Будь ты школьным психологом, ты бы таких слов не говорила, — еле отдышавшись, отвечает Йенна.
— Но я ж не психолог.
— И слава богу!
Вскоре Йенна вспоминает, что смеяться надо потише, потому что в соседней комнате спит мама. Ей надо спать, последнее время она часто спит, когда Йенна дома.
Глава 7
— Как я уже неоднократно повторяла, — говорит Бритта, перебирая свои скрепки, ручки и справки на столе, — собрать деньги на поездку — дело нелегкое. Начать нужно заранее. Вы принесли листовки с приглашением на праздник? Сегодня последний день.
Сюсанна роется в своей сумке. Йенна неподвижно сидит рядом. Бумажка с двумя отметками «Я приду» и «Я не приду», аккуратно сложенная, лежит в одном из удобных кармашков сумки, но Йенна не собирается ее сдавать. Потому что тогда придется объяснять Бритте, почему выбраны оба ответа, а класс будет пялиться, спрашивать и, может быть, потом шушукаться и шептаться.
Ведь они не знают.
И не узнают, НИКОГДА не узнают, потому что иначе они начнут жалеть и бросать на нее странные взгляды, как и все люди, которые вдруг узнают, что у мамы Йенны Вильсон рак.
Поэтому Йенна не собирается сдавать листок.
Поэтому она ничего не говорит.
Бритта ходит по рядам, собирает листки и говорит «спасибо», «убери жвачку» и «сними кепку». Когда Бритта подходит к Сюсанне и Йенне, Йенна опускает взгляд на парту с надписью «Olle wants to fuck»[3]. Бритта пахнет, как бабушка.
— У меня не все листки, — раздраженно говорит Бритта, забирая листок Сюсанны. — Больше никто не принес, точно?
Раздается сигнал мобильного — очень громкий и переливчатый. Уллис принимается рыться в своей сумке.
— И еще я прошу вас выключать мобильные телефоны на время урока, — произносит Бритта, сверля взглядом Уллис, которая сидит вместе с Карро за последней партой. — Сколько раз повторять, Ульрика?
Уллис шикает на Бритту, раздраженно машет рукой и отвечает на звонок. Карро восхищенно смотрит на подружку.
— Приве-е-ет, милая! — Уллис зажимает свободное ухо рукой, чтобы не слышать Бритту. — Как классно, что ты позвонила, но знаешь, я сейчас немного занята!
Бритта грозит пальцем, Уллис отвечает воздушным поцелуем.
— Короче, я тебе перезвоню, ладно? Угу, отлично, целую!
— Ульрика, — беспомощно вздыхает Бритта.
— Я уже выключила! — Уллис машет телефоном. — Вот, выключено, видите? Давайте дальше про ваши бумажки.
Класс смеется, во взгляде Бритты читается неуверенность.
— М-да, бумажки, — она оглядывается по сторонам, проверяя, не пропустила ли кого-нибудь, кто готов сдать листок.
Не пропустила.
Сдавать вовремя — это не круто.
— Ну что ж, даю вам еще одну неделю, — устало бормочет Бритта.
— Клево, Битте-Бритта, — говорит Уллис, раскачиваясь на стуле.
Карро хихикает и тоже раскачивается, чуть-чуть.
Бритта бросает взгляд на Уллис, садится за стол и собирает бумажки аккуратной стопкой, бормоча сквозь шелест и шуршание что-то про безответственность и лень, которые отразятся на будущем и так далее.
Безответственность.
У Йенны нет сил об этом думать.
И Бритта сидит за своим столом и до самого звонка проповедует о собраниях, запрете на курение, о профориентации, и дне спорта, и о библиотечном дне, и об опозданиях, и о жалобах учителей, и о том, как хорошо себя ведут другие классы, но никто ее не слушает, даже Йенна — особенно Йенна, потому что у Йенны болит живот.
— Твоя мама придет на праздник?
Урок окончен. И хотя Йенна изо всех сил спешила прочь из класса, Бритта умудрилась поймать ее, чтобы поговорить наедине.
Йенна не знает, что ответить. Бритта крепко держится за свой портфель и старается смотреть на Йенну спокойным взглядом, но волнение не скрыть. Йенна тоже волнуется, и больше всего ей хочется послать Бритту к черту, посоветовать пойти и утопиться, убиться об стену или запереться в шкафу вместе с чучелами птиц и сидеть там на жердочке. Не плевать ли ей, придет Йеннина мама на праздник или не придет? Какое ей вообще дело?