— Придет или не придет? — повторяет Бритта, не получив ответа. Она облизывает губы, и Йенна вдруг вспоминает слова бабушки о том, что певица Лилбабс ужасно часто облизывает губы.
— Наверное, — кратко отвечает Йенна и застегивает карман сумки, в котором хранятся ручки.
— Как она сейчас?
Бритта пытается изобразить добрый взгляд, это заметно, но Йенну просто бесит, что Бритта лезет туда, куда ее не звали!
Она не имеет права!
Оставьте меня в покое!
Все остальные уже вышли из класса, осталась только Уллис. Она прислушивается к разговору Бритты и Йенны, это видно. И присматривается к Бриттиной руке, которая лежит на Йеннином плече.
Йенна и Уллис на мгновение встречаются взглядами — но только на мгновение.
Иногда они сталкиваются на лестнице в подъезде, но никогда не здороваются.
— Да, давно мы с твоей мамой не говорили по телефону, — говорит Бритта, убирая руку.
— Ну да, — отвечает Йенна, стараясь говорить дружелюбно, но сил больше просто нет, и ноги сами несут прочь — подальше от Бритты и ее портфеля, и класса, в котором пахнет сухим мелом. Прочь отсюда, прочь от этих расспросов.
— Передавай ей привет, хорошо? — слышится за спиной голос Бритты.
Глава 8
Йеннину маму зовут Лив. Это значит «жизнь». У нее рак груди.
У Йенниной мамы нет волос на голове, только детский пушок. Иногда она ходит с костылями, утром и вечером принимает таблетки, а в душевой у них специальный стул, чтобы маме было легче мыться.
Она может умереть.
«Не надо об этом думать», — говорят Йенне. Все и всегда. «Йенна, Йенна, малышка, не думай об этом».
Но когда Йенна лежит под одеялом в своей постели, в холодной комнате, и за окном темно, то думает она именно об этом.
Об этом невозможно не думать.
Глава 9
Дома у Уллис вечеринка. С верхнего этажа доносится шум и грохот.
— Ничего себе, разошлись! — говорит мама, сидя на диване с Йенной.
Мама смотрит вверх, как будто боится, что потолок треснет и какой-нибудь весельчак свалится ей на голову.
— Это ведь у твоей одноклассницы, да?
Йенна кивает и одновременно пожимает плечами, не отрывая взгляда от развлекательной программы, которую она вообще-то не должна смотреть сегодня вечером. Вообще-то это позор — сидеть и смотреть телек вечером в пятницу.
— Наверное, у нее, — говорит мама. — Интересно, а мама ее дома?
Йенна снова пожимает плечами. На экране толстяк пытается преодолеть полосу препятствий, публика подзадоривает его криками, а ведущая — стройная красотка — смеется и смеется: замечательно, когда люди не стесняются смешить других!
Йенне все это кажется невыносимым.
— Хочешь чипсов? — спрашивает мама. — Я сделала твой любимый соус.
Мама пытается встать, но лицо искажает гримаса, перед глазами темнеет.
— Вот черт, — говорит она, трогая ноги, спину, бедра: последнее время ее беспокоят все, ВСЕ части тела.
— Я принесу, — говорит Йенна и спешит на кухню.
Там звуки вечеринки слышны еще лучше: музыка, смех, топот. Интересно, Сакке там? Конечно, там. Ясное дело, все там. Все, кого не надо искать в школьном каталоге, чтобы вспомнить, кто они вообще такие.
Йенна Вильсон.
Кто?
Ну, та, высокая, русые волосы. Довольно обычная внешность. Ходит в слишком коротких джинсах и невзрачных блузках.
Кто?
Ну, ты вспомнишь, если постараешься, — учится в одном классе с Уллис. Но они не дружат. Она все время ходит с такой темненькой, в очках. Она играет на пианино.
Йенна?
Да нет, та, темненькая! В столовке всегда сидят за отдельным столом, вдвоем. Около кадки с пальмой.
А, э-э-эта! Ну да, точно. Но в ней, вроде, ничего особенного?
Нет, ничего в ней особенного нет.
Совершенно ничего особенного.
Поэтому Йенна и не идет на вечеринку.
Йенна вздыхает, достает из холодильника соус, а чипсы берет в буфете, с полки, на которую их положила мама, не самой нижней и не самой верхней. Маме больно тянуться вверх и наклоняться вниз тоже больно.
— Вот, — Йенна со стуком ставит миску на журнальный столик, вернувшись в комнату.
Мама обеспокоенно смотрит на Йенну.
— А чем сегодня занята Сюсанна? — спрашивает она.
— Понятия не имею, — отвечает Йенна.
И это правда. Сюсанна предложила поиграть вечером в покер, но покер Йенне дико надоел. Играть в покер вечером в пятницу — еще позорнее, чем смотреть развлекательную передачу про людей, которые обливаются потом и ржут без причины.