Он все время забывал, что его друг, как и он сам болен. Но как бы ни был потрепан Вихрь, позволить забрать его этой грабительнице - ни за что! Наивная... рейнджеры своих не сдают. Жаль, что последние минуты боя стерлись из памяти. Шагир и не помнил, как успел очутиться в спасательной капсуле.
Какие бы не бушевали внутри него эмоции, внешне он был абсолютно спокоен. Послушно глотал перетертое пюре непонятного вкуса и запаха. И даже не дернулся, когда падла Йорик спрыгнул со стены ему на ноги.
Он ел, одновременно внимательно разглядывая Ришан. Видавший виды рабочий комбинезон с пятнами масла на рукавах, на шее след от черной смазки, на пальцах шрамы от давних порезов и свежего ожога. В волосах запутался кусок пластиковой стружки.
"Чем же ты занимаешься, загадочная моя? Разбираешь мой кораблик на запчасти, чтобы подороже продать? Я же спрошу с тебя за каждый утраченный винтик, за каждую испорченную деталь".
- Что-кх-ш?
Ошарашенный взгляд словил повисшую на стене зеленоватую каплю размером в две ладони. Гигантская сопля висела смирно, словно все время тут и была.
- А, это? Минерва. Правда, симпатяшка?
- Био...
- Форма? Да, я в курсе, что они запрещены к продаже.
- От-кх-худа?
- Мало ли откуда. Знаешь, я не задаю лишних вопросов. Ах, да, ты же не в курсе, куда тебя занесло... Ухайдокал ты, похоже, свой кораблик, раз он сам на кладбище приполз.
- Кхуда?
- Приют номер шесть, добро пожаловать!
В глубине комнаты что-то тихонько звякнуло.
- Все, мне пора. Лежи смирно. Освобожусь, попробую стимуляторы на тебя навесить.
Ришан ушла. Зверинец сделал вид, что утянулся вслед за ней, но вскоре вернулся. Первым обозначил себя Йорик. Спрыгнул со стены, по-свойски в полете махнул щупальцами и, повозившись, устроился в ногах. Хорошо, не на голове. Но радоваться было рано. Следом приползла Минерва. Шлепнулась рядом с подушкой, взобралась на край, прижалась к уху.
Шагир инстинктивно дернулся. О, чудо! Голова на этот раз смогла сдвинуться. Хоть отвернулся в сторону и то, ладно. Пусть эта тварь к затылку прижимается, раз ей так хочется.
Надо же, кладбище. Вот уж поистине чудны дела твои, Создатель. С боя и на кладбище. Только путь вышел долгим - длиной почти два года, и самое странное, он еще жив.
Поисковики, как они себя гордо называли, или мусорщики, как их звали все остальные, были довольно широко представлены во вселенной и занимали свое, особое положение. Их добыча - корабли-призраки, жертвы катастроф или военных действий. Те, кого бросили свои или не посчитали нужным утаскивать чужие.
На калымагах разной степени подержанности мусорщики бороздили просторы космоса в поисках сокровищ. Калымаги отличались низкой степенью маневренностью, почти полным отсутствием вооружения и удобствами для экипажа. Зато эти лошадки могли тащить груз, в несколько раз превышающий их по весу и габаритам.
Прошедшая война существенно обогатила ребят. Целые поля металлолома, оставшиеся после очередной по счету галактической, добавили им работы. Они всегда существовали вне политики, вне территорий, не признавая границ и военных положений. Их целью был мусор, и только он.
Кладбища возникали стихийно. Например, вот это, затерявшееся между скоплением астероидов с одной стороны и планетой Тасуха с другой, гордо именовалось Приютом номер шесть. Когда-то здесь было поле боя: взрывались корабли, гибли люди, решались судьбы миров. Сейчас в этом клочке вселенной обосновались мусорщики. Подчистили пространство, продали все, что представляло собой ценность, собрав из остатков странные конструкции - дома и жили, зарабатывая на осколках войны и катастроф.
Сюда подгоняли ремонтные станции, плавильные заводики, мастерские появлялись сами - были бы ресурсы, а люди найдутся. Здесь можно было оптом сдать находку и получить деньги по весу, а можно было самому, не поленившись, разделить груз и продать его по частям.
Особо ценились редкости: целая, несгоревшая электроника, рабочие двигатели. Здесь прозябали агенты, в надежде заполучить уцелевшие технологии противника. Здесь был особый мир ловцов удачи и скатившихся на дно жизни людей.
вторая глава. Прода 22.02
Шагир никогда не умел отдыхать, даже в свой законный отпуск находя дело и предаваясь ему так же страстно, как и любимой работе. И сейчас вынужденное безделье давалось рейнджеру нелегко.