- Смотри! Посмотри вверх.
Сарафир задвинул наполовину вытащенный меч обратно в ножны (Илатони этого даже не заметил), повернул голову и замер. Серые глаза пораженно расширились. Бессознательно выпустив рукоятку меча, с задранной головой, не отрывая глаз от света, он поднялся и встал. Илатони, при виде его лица, вдруг охватила странная радость. Ему понравилась мысль о том, что он разбудил Сарафира, чтобы он увидел это чудо, и что Сарафиру так понравилось то, что Илатони ему показал. Усит стоял с задранной головой, в его широко открытых глазах отражались светящиеся цветы. Илатони засмеялся. Сарафир опустил голову и посмотрел на него, потом по сторонам.
- Чего ты смеешься?
Илатони пожал плечами.
- Красиво.
- Светло. Значит, мы сможем идти и ночью.
- Ты хочешь идти и ночью?
Сарафир снова задрал голову.
- Да.
- Красиво, правда ведь?
Сарафир молча опустил голову.
- Но ведь красиво же!
Сарафир молча кивнул.
Собаки увидели, что хозяева встали и тоже зашевелились. Когда Сарафир прошел мимо них к коню, они поднялись на лапы и забегали вокруг.
Сарафир поднял голову и снова посмотрел вверх.
- Интересно, они везде есть, эти цветы? Или только здесь?
- Надеюсь, что везде, - пожал плечами Илатони.
- Снова эта штука…
- Какая…
Илатони оглянулся туда, куда смотрел Сарафир и чуть не подскочил на месте.
К нему приближался свет.
Присмотревшись, ангел понял, что это птица. Небольшая, сантиметров пять длинной, она порхала, как колибри, между ветками и светилась.
Она подлетела совсем близко к путникам, по-видимому совершенно не боясь их. Птица была темного стального цвета, а кончики перьев на крыльях, два длинных пера на хвосте и несколько тонких, похожих на усы кошки, перышек на голове светились желтым светом. Потом появилась другая, крупнее. Она подлетела к Васильку, села ему на голову и сложила крылья. Сарафир стоял буквально в полуметре от нее. Стальные перья были в синих и черных пятнах и полосах, на спине было несколько зеленых пятен. Сарафир медленно протянул к ней руку.
- Не пугай, - попросил Илатони.
Быстрым, легким движением Сарафир схватил птицу в кулак. Птица с удивлением на него посмотрела. Судя по всему, на них никто не охотился. Сарафир осторожно посадил птицу, где взял. Она не обиделась, издала странный, но вполне дружелюбный звук и, спорхнув и головы коня, полетела вверх, к цветам. Илатони провел ее восторженным взглядом.
- Поехали, пройдем, сколько сможем, - позвал его Сарафир и залез на коня.
Илатони, замахав крыльями, тоже взобрался на спину Василька.
- А какая она на ощупь? Птица? - полюбопытствовал ангел.
Сарафир пожал плечами.
- Как все птицы, мягкая и гладкая.
Илатони задрал голову. В кронах, среди веток, висели пучки светящихся цветов. Некоторые светились полностью, у некоторых были светящиеся пятна или тычинки. Между цветами вились желтые светляки-птицы. Когда какая-нибудь из них подлетала к цветку, он начинал светиться сильнее.
- Это на лианах эти цветы, смотри!
Илатони показал на лиану, опутавшую ствол дерева. Птица подлетела к темному наросту на ее толстом стебле и, сев рядом, принялась долбить его клювом. Через секунду она вспорхнула и зависла над стеблем. Темный нарост открылся ей навстречу большим голубым светящимся цветком. Тут же рядом с большим открылись два поменьше. Василек тронулся с места, повинуясь руке Сарафира, и неуверенно пошел.
- Вряд ли он хорошо видит в этом свете, - заметил Илатони.
- Думаю, можно вообще завязать ему глаза, - пожал плечами Сарафир.
- Не надо, - попросил за коня Илатони.
Сарафир окинул взглядом собак, чтобы убедиться, что все в наличии. Белая собака слегка прихрамывала, но бежала наравне с остальными.
Путники по-прежнему спускались в ложбину. Продвигались медленно, осторожно. Несколько раз слышали крики грифонов и каких-то ночных птиц. Весь лес был подсвечен сиренево-голубоватым светом цветов. Двигаться было достаточно удобно, и видно было довольно далеко. Но все равно опасно.
- Как думаешь, грифоны по ночам охотятся? - тихо спросил Илатони, оглядываясь вокруг.
- Большие, думаю, охотятся. Я думаю, что ночью здесь может охотиться кто-нибудь пострашнее грифонов.
За ночь путники прошли немного, но Сарафир, по крайней мере, перестал смотреть на каждое дерево, как на личного врага. Во второй половине ночи цветы стали закрываться и гаснуть. Скоро лес снова стал темным. К этому времени путники спешились и, привязав коня, приготовились ко сну.