- Но, мадам, вы уверены в этом? - спросила Гизела.
Императрица рассмеялась.
- Ну конечно, уверена. Посмотри в зеркало, и ты увидишь не себя, а меня. Принц сразу это понял, а сегодня вечером я наблюдала за лицами моих друзей, когда ты приехала. Ты не заметила ничего, но я увидела - они были в полном изумлении.
Императрица закончила, наклонилась и взяла руку Гизелы в свою.
- Не стыдись этого, сестренка, - проговорила она.
- Но я не стыжусь, - не задумываясь ни секунды, ответила Гизела. - Я горжусь, чрезвычайно горжусь.
- Я рада это слышать, - улыбнулась императрица. - Твоя мать, должно быть, очень любила моего отца, герцога. Она была хорошей девушкой, я уверена. Если она отдалась в его власть, то только потому, что любила его до полного самозабвения, всем сердцем и душой. Иногда я не могу не думать, что любовь в жизни гораздо важнее, чем обручальное кольцо, надетое по принуждению, что само по себе уродливо и жестоко.
- Я тоже так думаю, мадам, - согласилась Гизела. Она взглянула на милое лицо, склоненное к ней, и затем, опустив голову, поцеловала руку императрицы.
Та улыбнулась.
- Спасибо, Гизела, - сказала она. - А теперь я хочу попросить тебя кое о чем.
- Скажите - что, и я тут же все сделаю, - горячо отозвалась Гизела.
- Я пойму тебя, если ты испугаешься. В таком случае ты должна отказаться, - сказала императрица.
- Я ничего не испугаюсь, если смогу быть вам полезна, мадам, - заверила Гизела.
- Очень хорошо. Тогда слушай, о какой просьбе идет речь, - продолжила императрица. - Я хочу, чтобы ты притворилась мной - выдала себя за императрицу!
Глава 5
Гизела вытянула руку и потрогала мягкий соболий коврик, укрывавший ее колени. Потом она провела кончиками пальцев по плотно облегающему бархатному лифу и дотронулась до меха вокруг шеи. Трудно было поверить, что она на самом деле одета в такой наряд - роскошную одежду, мягко обволакивающую, словно блестящий шелк, окропленную чудесными духами, запах которых постоянно сопровождал ее, куда бы она ни пошла, о чем бы ни думала и какие бы ощущения ни испытывала.
Неужели это и вправду она - та самая Гизела, заброшенная, несчастная девушка, которая столько дней и ночей провела в слезах; которая не раз и не два, а целый день вынуждена была уклоняться от ударов; которая должна была молча выслушивать тысячи наветов, унижающих и оскорбляющих ее? А вдруг все это только сон, подумала Гизела, и сейчас она проснется на своей твердой узкой постели дома.
Гизела снова провела рукой по бархатной юбке, и в эту секунду женщина, сидевшая рядом с ней, громко чихнула. Это был не сон!
- Моя простуда усиливается, - проворчала графиня Фестетич. - Как бы мне хотелось, чтобы императрица предпочла путешествие в страну с теплым климатом, вместо того чтобы отправляться в Англию с ее вечным пронизывающим ветром и сырым дымным туманом!
- Мы не замечаем погоду, когда охотимся, - сказала Гизела.
- Оно и видно, - язвительно заметила графиня и снова чихнула, а потом зашлась сильным кашлем.
- Вы совершенно больны, - посочувствовала Гизела. - Вам бы следовало лежать в постели.
- Я тоже так думаю, - с несчастным видом согласилась графиня. - Но никого не нашлось, кто бы осмелился поехать с вами. Графиня Штараи пришла в ужас. Она без конца твердила, что наверняка рассмеется в неподходящий момент и провалит все дело.
Гизела подумала про себя, что у графини Штараи не было причин так сильно пугаться. Это ей, Гизеле, следовало бояться. Но она знала, что поступит недипломатично, если произнесет вслух свое замечание, и поэтому девушка ограничилась только несколькими словами сочувствия, когда графиня Фестетич, обессиленная приступом кашля, откинулась на подушки в углу кареты и закрыла глаза.
Они направлялись в замок Хок. Еще неделю тому назад Гизела горько посмеялась, если бы кто-нибудь сказал, что она будет путешествовать таким образом - разодетая в чудесные наряды и меха, с бриллиантовыми серьгами в ушах, в сопровождении фрейлины, с лакеем на козлах кареты, в которой ехали Фанни Анжерер, парикмахер императрицы, и ее камеристка Мария.
И все же это была правда, правда! И она - участница приключения, столь невероятного даже для нее самой, что она с трудом представляла, чтобы кто-нибудь смог поверить ей.
Она снова испытала изумление, граничащее с оцепенением, вспомнив, как императрица принялась объяснять ей свой замысел.
- Это была идея принца, - хохотнув произнесла она. - Сегодня, возвратившись с охоты, я получила письмо, прочитала его и говорю принцу: "Значит, два дня охоты будут потеряны; возможно, три, если мне придется остаться до понедельника". Тут он предложил:
"Пошлите своего двойника, мадам". Я сначала посмеялась над таким предложением, а потом вдруг поняла, что это выход.
- Но никто ни на секунду не поверит, что я - это вы, - сказала Гизела.
- А почему бы и нет? - спросила императрица. - Лорд Куэнби никогда меня не видел. Он стар, зрение уже подводит его, и, как мне кажется, он совершенно глухой. Это не будет увеселительной прогулкой, моя дорогая, можешь быть уверена. Он ясно дал понять, что других гостей не ожидается. Он хочет поговорить со мной, как написано в письме, но мне кажется, это будет очень односторонний разговор.
- А кто такой лорд Куэнби, мадам? И почему вы обязаны ехать к нему и даже на несколько дней? - недоумевала Гизела.
- Он был другом моего свекра, покойного императора, - пояснила императрица. - И он все время переписывался с моим мужем. Они обменивались длинными посланиями - скучнейшими эпистолами, уверяю тебя, я читала некоторые из них. А когда я сказала, что хочу поехать в Англию поохотиться, император настоял на том, чтобы я навестила его старинного друга. Естественно, я пообещала выполнить его просьбу. Я еще не знала тогда, что этот визит совпадет по времени с появлением капитана Миддлтона, который приедет специально, чтобы сопровождать меня на охоте; я не знала, что наступит отличная погода для охоты и что мне придется пожертвовать тремя драгоценными днями ради того, чтобы выслушивать воспоминания восьмидесятилетнего старца.
Императрица неожиданно протянула Гизеле руку.
- Я знаю, что могу показаться эгоисткой, - сказала она. - Но не думай обо мне плохо. Мне в жизни так редко выпадают удовольствия. Если бы ты только знала, что значит вырваться на волю, оказаться свободной и ничем не связанной, в окружении своих друзей, иметь возможность ездить верхом сколько тебе заблагорассудится. А мне и без того осталось так мало дней, так мало! В Вене я обязана быть к пятому апреля. Ну как можно потерять хотя бы один из таких дорогих дней?
- О, я понимаю! Я понимаю! - воскликнула Гизела. - Ну, конечно, я притворюсь, что я - это вы, если такое возможно! Если вы уверены, что лорд Куэнби ничего не заподозрит.
- Но почему он должен что-то заподозрить? - спросила императрица.
- Во-первых, мне далеко до императрицы, - сказала Гизела. - А кроме того, меня там увидят и другие - прислуга в доме, жители поместья.
Императрица всплеснула руками.
- Послушай меня, - произнесла она, - Если берешься за дело, то делать его нужно как следует. И если ты собираешься выдать себя за императрицу, то ты должна выглядеть в точности, как я. Мы одного с тобой роста и телосложения, так что мои платья подойдут тебе. Мой парикмахер - дорогая Фанни Анжерер сможет причесать тебя в точности, как меня. Я дам тебе свои меха и драгоценности, а еще с тобой поедет одна из моих фрейлин. И ты все еще думаешь, кто-то засомневается и осмелится предположить, что ты вовсе не та, за кого себя выдаешь? Возможно ли, чтобы кто-то подошел ко мне и заявил: "Вы - не императрица Австрии?" Да им просто смелости не хватит. Кроме того, ты будешь путешествовать, само собой разумеется, как графиня де Гогенемз.