— Выходит, дом со всем, что там находится, не имеет хозяина? — не то констатировал, не то спросил советник.
— До сих пор господин Тербовен интересовался только своим аппаратом, за домом следит управляющий. Он еще здесь, — ответил комиссар.
— Вот-вот! Но разве это дело? — Фриз коротко рассмеялся. — Даже если когда-то вещи и принадлежали семье Тербовен, то теперь господин Петер Тербовен не имеет никакого права на то, что в этом доме. Надеюсь, вам это ясно, господин Альтман?
Тот ничего не ответил, лишь смущенно посмотрел на шефа. Советник продолжал:
— Мы опечатаем помещения, где находятся приборы! — Он сделал паузу. — А может быть, было бы даже лучше перевести приборы в безопасное место, хотя бы — к нам.
— Вряд ли господин Тербовен согласится на это. Мне кажется, что он снова смотрит на изобретение своего отца как на свою собственность, — возразил Альтман.
Д-р Фриз нахмурил брови и внезапно сказал довольно резко:
— Мне кажется, господин Альтман, что вы чересчур ретиво защищаете интересы семьи Тербовен. Мы еще не знаем, как будет развиваться эта история. В конце концов — и вы это должны знать — господин Нево американец. Мы должны быть строго нейтральными и объективными, коллега, прошу этого не забывать!
Альтман промолчал, он знал своего шефа. Он просто ждал, что тот еще скажет, и тот действительно не заставил себя долго ждать.
— Профессор до сих пор не вернулся. Поэтому я очень сомневаюсь, что прибор будет возвращен господину доктору Тербовену, его сыну.
Альтман задумчиво кивнул. Он уже все понял.
Д-р Фриз поднялся.
— Но я позвал вас к себе не по этому поводу, дорогой коллега. Речь идет о другом деле, которое я хотел бы поручить вам. Следствие по делу об украденных картинах из музея Рубенса зашло в тупик. Попутно замечу, что это такое дело, где вы можете пожать лавры!
— А дело Нево? — спросил комиссар.
— Это дело возьмет на себя коллега Снатчер… Итак, попросите, чтобы вам выдали документы по делу о пропавших картинах! Желаю успеха!
Войдя в свой кабинет, Альтман увидел там редактора.
— О, господин Роньяр! Вы наверняка пришли узнать что-нибудь о шофере.
Тот рассмеялся.
— Вы ясновидец, Альтман!
— Ясновидец! — Альтман повторил это слово с какой-то особой интонацией. — Неплохо бы им быть!
Роньяр внимательно посмотрел на него.
— У вас неприятности, дорогой друг? — спросил он, когда Альтман растерянно остановился у письменного стола и задумчиво, словно прислушиваясь к звучанию своих слов, посмотрел в окно. Он ничего не ответил, он только сел в кресло и посмотрел на редактора отсутствующим взглядом.
— Неприятности? — вдруг повторил он. — Нет, господин Роньяр, откуда же у меня неприятности? — Он язвительно засмеялся. — Я только что вернулся от своего начальника, господина доктора Фриза, где узнал, что я слишком резко обошелся с этим в высшей степени благородным шофером. Больше ничего!
— И он лишил вас права заниматься делом Нево или, по моему мнению, лучше сказать, делом Тербовена? Не так ли? — закончил редактор.
Альтман внимательно посмотрел на него.
— Итак, вы подозреваете, что эта история не так проста, как кажется на первый взгляд!
— Подозреваю? Это не совсем то слово, дорогой Альтман. Я убежден, что теперь из Америки предъявят права на это изобретение. Вот откуда дует ветер!
Альтман не спускал глаз со своего гостя.
— А советник Фриз?
Редактор пренебрежительно махнул рукой.
— Вы знаете, деньги и перспективы повышения по службе у нас могут сделать все… Все, говорю я вам!
— А для нас это означает, что мы должны быть все время начеку, господин Роньяр! — ответил Альтман серьезно.
29
— Куда же пропало ваше хорошее настроение? — спросил Нево. — Такой я вас еще не знал. Нью-Йорк, кажется, не подходящий город для вас.
Лу Бельмонте откинулась в кресле и ничего не ответила. Внимательно смотрела она на большую сверкающую люстру, словно пыталась найти там ответ на вопросы, мучившие ее.
Нево тоже больше ничего не говорил. Он смотрел на ее красивую шею, и им владели противоречивые чувства. «Она агентка Мак-Кормика, и она получила задание наблюдать за мной», — думал он.
Чтобы не смотреть на него, она спустила голову.
— У вас еще не было неприятностей по работе?
Он ответил не сразу, так что она успела задать еще вопрос:
— Вам никогда на хотелось бросить все это?