Мерфи покачал головой.
— Эстелла, в Кенгуру-кроссинг абсолютно все приезжают на время. Но потом по той или иной причине люди остаются здесь надолго или даже навсегда.
Молодая женщина еще сама не знала, как ей понравится перспектива застрять в городке с таким крохотным населением. Одно дело — иметь постоянную работу, но совершенно другое — когда эта работа превращается чуть ли не в пожизненное заключение.
— Кстати, у меня к вам претензия. Почему вы мне не сказали, что население города в общей сложности составляет всего тринадцать человек?
Мерфи на какое-то время задумался.
— Неужели всего тринадцать? — спросил он в недоумении.
— Да что такое со всеми здешними жителями? Сначала Чарли, а теперь вот вы… Как вы можете об этом не знать?
— Может быть, потому, что все время приезжает и уезжает столько народу…
Эстелла увидела, что он повернулся и улыбнулся кому-то в коридоре. Она подумала, что это, наверное, сестра Бетти, но поняла, что ошиблась, услышав, как Мерфи сказал:
— Привет, ребята!
На пороге ее палаты стояли трое аборигенов. Они смотрели на Эстеллу… Темные лица, широкие носы и курчавые волосы копной придавали им свирепый вид. Но больше всего молодую женщину поразили их одеяния. Точнее, почти полное отсутствие таковых — кроме набедренных повязок на мужчинах ничего не было. Двое из них прошли дальше по коридору, но один шагнул в палату и внимательно огляделся темными, горящими как угли глазами. Эстелла застыла, когда он, указав на нее, сказал что-то Мерфи на своем языке, показавшемся ей набором неразборчивых звуков, быстро следовавших друг за другом. Пилот усмехнулся и ответил аборигену на том же наречии, после чего тот вышел из палаты и отправился вслед за своими товарищами.
Посмотрев на Эстеллу, Мерфи сказал:
— Ну, мне пора идти.
— Подождите минутку! Что сказал этот человек?
— Кто? Баджита?
Эстелла бросила на него негодующий взгляд.
— Да… этот полуодетый мужчина, который только что вышел.
— О… он сказал, что вы… вы выглядите… — Мерфи сделал вид, что тщательно подбирает слова. — Как это лучше перевести? Что вы выглядите… очень соблазнительно… Вернее, аппетитно…
Глаза Эстеллы расширились от возмущения и негодования.
— Что?!
Мерфи рассмеялся.
— Ну, конечно, о вкусах не спорят, но он явно находит вас… привлекательной.
— Привлекательной в качестве чего? Закуски… или главного блюда?
Глаза Мерфи расширились, а потом он расхохотался так, что буквально согнулся пополам. Когда же наконец пилот пришел в себя и посмотрел на Эстеллу, он понял, что молодая женщина сказала это серьезно.
— Неужели вы думаете… — он снова расхохотался.
Эстелла бросила на Майкла сердитый взгляд.
— Уходите, — сказала она, чувствуя себя глупо, потому что неправильно его поняла.
— Не могу поверить… неужели вы действительно подумали, что Баджита?.. — Мерфил снова рассмеялся, и Эстелла возмущенно отвернулась.
— Уходите, я вам сказала! — огрызнулась она.
— Конечно-конечно, ухожу… Но вам бояться не надо, здесь в округе нет племен людоедов, — он пытался подавить смех, но не очень успешно. — По крайней мере, я о таких не слышал.
— Всего хорошего, мистер Мерфи, — сказала Эстелла, на этот раз еще более настойчиво.
Она слышала, как пилот продолжал смеяться, выходя из палаты и потом, когда шел по коридору.
Глава 7
Порывы обжигающего ветра поднимали занавески в палате Эстеллы, что позволяло ей видеть высушенный красно-бурый пейзаж между больницей, магазином и двумя жилыми домами, стоявшими на некотором расстоянии. Периодически перед взором молодой женщины появлялись вихри пыли, а на горизонте, она просто стояла стеной. Эстелла пробыла в этом городе среди безжизненной равнины всего один день, а ей уже страшно захотелось увидеть озеро, реку или море, но единственной влагой, доступной ее взору, был собственный пот, который, казалось, безостановочно выделялся изо всех пор.
Эстелла поймала себя на мысли, что мечтает о прохладной ванне. Она была так увлечена мечтами о купании, что не услышала шагов, раздавшихся сзади.
— Здравствуйте, дорогая!
Очнувшись от своих грез, Эстелла обернулась и увидела пожилую женщину, стоявшую на пороге ее палаты. Одета она была в просторное хлопчатобумажное платье с выцветшим на солнце узором в виде фиалок. На ногах — сандалии, а на голове — широкополая соломенная шляпа, украшенная шелковой лентой. Из-под шляпы выбивались короткие седые волосы.