— Шестьсот тысяч драхм в месяц, — говорит она.
По-видимому, это минимум, который она уже не раз подвергала самой пристрастной проверке.
— Последнее время мы позволяли себе покупать только сыр «Аноя», это был самый дешевый продукт, сыр, который делали крестьяне в деревне Аноя и продавали в городе на базаре…
— А как живут в Греции сейчас? — неожиданно спрашивает жена Кундураджана и вопросительно смотрит на меня.
Тогда я не сумела на этот вопрос ответить, но сейчас я могла бы сказать:
— Жизнь в Греции беспрерывно дорожает. Этого не скрывают даже буржуазные греческие газеты. Если сравнить сегодняшние цены на продукты с теми, что были в 1955 году, окажется, что основные продукты питания подорожали на шестьдесят процентов. А в самое последнее время снова поднялась цена на сахар, бобовые, оливковое масло. А ведь этим маслом славился Крит! Людям уже невмоготу.
— Спросите о Подиасе, — прошу я мою милую Арев.
— Подиас! — восклицает Кундураджан. — Вы его знали? Это мой друг, мой сосед!
— Сосед? — Я хочу это уточнить, и узнаю, что жили они вовсе не по соседству, что Подиас жил в шести километрах от Ираклиона, в деревне Фортеца. Но, очевидно, расстояние здесь не имеет значения, и соседство с Подиасом определяется по каким-то другим признакам. Кого бы я впоследствии не расспрашивала о Подиасе, каждый называл его своим другом и соседом.
— Он был похож на меня, — говорит Кундураджан, — такой же толстый и плотный. — Он подымается с табурета, чтобы показать нам себя. — Это был крепкий парень. Ему тоже исполнилось сорок лет.
— Он был толстый, с большими черными усами, — говорит жена, — и всегда смеялся. Когда он умер, он был как живой. Эоковцы утверждали, что это они его убили. Они хвастали тем, что убили Подиаса. Но это неправда! Когда Подиас упал с дерева, его подхватил один старик, и он все нам рассказал… Подиас сам себя убил, когда увидел, что он в руках фашистов.
Кундураджан перебивает жену.
— Вы знаете, что он говорит? — переводит Арев. — Он говорит, что голову Подиаса эти самые эоковцы насадили на шест и носили по улицам. Он говорит, что не мог на это смотреть, а что его жена выглянула в окно и все видела. Он говорит, что в этот день в городе не было ни одного англичанина. Они уехали на свои аэродромы. Англичане хотели создать у народа такое впечатление, что они тут ни при чем. Этот день объявлен на Крите днем народного траура. Никто ничего не будет продавать и не будет покупать. Окна закроют ставнями… Голову! Вы понимаете, они носят по улицам человеческую голову!.. — Лицо Арев пылает как кумач.
Кем был Иоаннис Подиас?
Иоаннис Подиас — фаэтонщик из деревни Фортеце, плотный парень с черными усами, весельчак, балагур, оратор — был вождем партизан Крита и отдал свою жизнь за свободу и независимость Греции. Он погиб в первых числах сентября 1947 года.
…В моем блокноте записаны две беседы, связанные с именем Подиаса. Я хочу здесь назвать людей, рассказавших мне о нем. Оба они жители Крита. Альберт Шакарян — из Ираклиона. Там он имел магазин обуви и одновременно был фармацевтом. Сейчас работает аптекарем на третьем участке большого завода и учится в вечернем университете марксизма-ленинизма. Другой рассказ принадлежит токарю Степану Казанчану. В Ираклионе Казанчан имел маленькую слесарную мастерскую в доме № 16 по улице Ариаднис. В мастерской был один ручной станок. Сейчас Казанчан слесарь на ереванском заводе.
Рассказ Альберта Шакаряна
…Немцы заняли город десантом. Двенадцать дней немецкие самолеты выбрасывали парашютистов. Это началось 20 мая 1941 года в четыре часа утра по афинскому времени.
В городе не было войск. Регулярные части греческой армии были отведены с Крита. Но жители Ираклиона сражались. Они стреляли из старого негодного оружия, но стреляли все. В первый день было уничтожено семьсот немецких парашютистов.