– Хорошо, Эд. Но, так или иначе, у меня нет настроения продолжать работу. Давай все-таки закроемся. Мы ничего не теряем.
– Ладно.
Я уже поднялся, чтобы опустить штору, как вдруг услышал позади голос Армина Вейса, который нас приветствовал.
– Входите! – пригласил дядя Эм.
Вейс вошел, и я опустил штору. Вейс присел на прилавок испросил:
– А почему вы закрываетесь так рано?
– Сегодня что-то нет охоты работать. Вейс вздохнул:
– Везет вам, циркачам! Захотел – работаешь, захотел – гуляешь. Чудная жизнь!
– Что новенького? – поинтересовался я.
– Да ничего особенного. Парни из Сент-Луиса засекли Великана Моута, когда он сходил с поезда. Он не желает возвращаться.
– Не желает возвращаться?
– Заявил, что только грубая сила может заставить его подчиниться. Он уже успел нанять адвоката. Если мы хотим видеть его на ярмарке, то должны получить разрешение на его насильственное препровождение сюда – а к этому нет оснований. Мне гораздо проще съездить туда самому и переговорить с ним, чем ввязываться в такие сложности. Кстати, не думаю, что смогу многого от него добиться.
– Но ведь он будет говорить?
– Конечно, будет. Он ответит на все вопросы – но как! Ребята из Сент-Луиса подтянули его к телефонной трубке, и он уже наговорил кучу интересного. Например, что вернуться на ярмарку или хотя бы в этот штат означает для него переступить через свой собственный труп. Эту мысль он повторил неоднократно, так что телефонный разговор обошелся недешево.
– А почему он сбежал? Он как-то это объясняет?
– Разумеется. Он говорит, что панически боится стать следующей жертвой. И еще он боится обезьяны.
– А что он еще сказал? Почему он считает, что его должны убить?
– Заявляет, что начал бояться с того самого момента, как нашли мертвого карлика. Он решил, что некто начал планомерную кампанию по истреблению карликов. Он ведь здесь единственный карлик. И когда нашли другого карлика с ножом в спине, он решил, что очередь за ним. Других доводов он не приводил. Однако он клянется, что не знает Лона Стаффолда, никогда его не видел и никогда о нем раньше не слышал. Побег Сьюзи тоже заставил его поволноваться – он ужасно боится обезьян. Не только потому, что он маленький, а из какого-то суеверного страха. Он сказал, что всегда работал на ярмарках, а не в цирках, именно по этой причине – в цирках полно обезьян. Когда Хоги купил Сьюзи, он уже почти собрался уехать, но потом все-таки решил дождаться конца сезона.
– Но ведь когда Сьюзи нашли мертвой, ему с этой стороны больше ничего не угрожало! – воскликнул я. – Так почему же он уехал? Этой ночью я видел шимпанзе, но ведь он не мог об этом знать. Пока об этом никто не знает, кроме нас и Эстеллы. Вы его случайно не спрашивали об этом? Может быть, он тоже что-то видел?
– Разумеется, я его об этом спросил, не намекая конкретно на шимпанзе. Он божится, что этой ночью ничего особенного с ним не приключалось. Он отправился в город сразу после закрытия маленького шапито. И я ему верю. Если бы он видел нечто подобное тому, что видел ты, он уехал бы еще ночью и ни в коем случае не стал бы возвращаться утром на ярмарку. А он тем не менее вернулся.
– А потом быстренько смотался из города!
– Да, когда узнал, что убили Негро. Он не стал даже расспрашивать, как и почему это произошло. Он навел нас на ту же мысль, что и Эм: на ярмарке за две недели совершено три убийства, и все жертвы маленького роста. Того же роста, что и он. Просто он не хотел проверять, остановится ли убийца на цифре три или будет продолжать дальше в том же духе.
– А он имеет хоть какое-то представление о том, кто и почему мог это сделать? – спросил я.
– Да. Он думает, что на ярмарке орудует маньяк, который выбирает жертвы только определенного роста. И что этот маньяк кочуете ярмаркой из города в город.
– Этакий «призрак с ярмарки», – засмеялся я. Однако моя шутка никого не развеселила.
– А может, он отчасти и прав, – сказал дядя Эм. – Я хочу сказать, что убитый карлик был не из наших – значит, и убил его кто-то не из наших. Нет, что-то я совсем запутался. Во всем этом деле нет никакой логики.
– В жизни вообще нет логики, – заметил Вейс. – Ну ладно. Я прослежу за нашим малышом. Мне хотелось бы еще кое с кем переговорить. Пока не знаю о чем, но ведь надо отрабатывать жалованье, не так ли?
– Вы едете в Сент-Луис? – спросил я.