Ан, оказалось, что Саша и сама из беды выбралась.
Идет она в воскресенье по поселку к Агаевской прудке — туда ребятишки часто собирались играть, — а навстречу вышагивает управляющий Михаил Феофилактович Никифоров.
Поклонилась Саша и хотела было поскорей шмыгнуть мимо. А Никифоров вдруг да и окликнул:
— Эй, Носик!
Другому бы, кто так назвал, девчонка глаза выцарапала, а тут сгруби или промолчи-ко, попробуй. Вспыхнула Сашунька от обиды, но задержалась:
— Я, Михаил Феофилактович.
А сама подумала: дочка его, поди, насплетничала, как мальчишки дразнят. А дочка вместе с Сашей училась. Неумеха, лентяйка, каких свет не видел.
Стоит Саша, ни жива ни мертва, перед управляющим, глаз поднять не смеет, ждет, что он скажет.
А Никифоров ласково так спросил:
— Кончила школу?
— Кончила, Михаил Феофилактович.
— С похвальным листом?
— С похвальным, Михаил Феофилактович.
— А моя-то Клавдия — дурафья, к ученью не способна.
Помолчал и вдруг заговорил доверительно, будто с полнолетней, а не с ребенком-несмышленышем:
— Экономка у меня, Екатерина Тимофеевна, как дятел, долбит, скоро ямку, поди, проклюет: отдай да отдай дочку в Покров, в прогимназию. И средства есть и положение; что же, мол, за невеста без образования, будто фабричная девка. А я так считаю: не примут дочку. Как пить дать не примут. Вот коли бы похвальный лист…
Саша вспомнила, что у нее и лист есть, а учиться не придется, и такая тоска ей сердце защемила, хоть плачь. И еще вспомнила, что надо поступать на работу. Явилась ей мысль: «Попрошу-ко Михаила Феофилактовича. Ишь как ласково беседует, может, и смилостивится».
И только она хотела это слово молвить, как заговорил сам управляющий:
— Вот что, Носик. Зачем тебе похвальный лист? Ну, повесишь на стенку, мухи засидят — вот и вся роскошь. А ты мне его отдай. Я в долгу не останусь. Видишь, полтинник? Твой будет.
Девчонка с перепугу молчит, а Никифоров цену набивает:
— Одежонка старая найдется. Дочка не носит. Пусть мать зайдет, велю отдать.
— Я скажу! — зашептала Саша и вдруг выпалила: — На работу бы мне устроиться, Михаил Феофилактович.
— На работу? — подивился управляющий. — Мала ты.
— Я в рост не вошла. Я вытянусь.
— Это только рыба весь век растет.
Подумал он еще малость и спросил:
— Лист-то отдашь?
— Как мама. По мне: берите.
Не утерпела, спросила:
— А на что он вам, Михаил Феофилактович?
— Для дочки. В прогимназию подам.
Удивилась Саша:
— Так ведь там мое имя прописано.
Никифоров усмехнулся:
— Эка невидаль. Вытравим и другое напишем.
Саша вспомнила рассказы баб про фабриканта Кузнецова, то ли отца, то ли деда нынешнего хозяина. Будто стакнулся он с фальшивомонетчиками и навострился печатать самодельные кредитные билеты.
— Сговорились? — спросил Никифоров.
И Саша, как большая, ответила:
— Сговорились.
Управляющий взял худую ручонку девочки и всунул полтинник, теплый да потный.
— Беги.
И Саша побежала — не к прудке, на игрище, а домой, к матери. Сердчишко Колотится, как голубок в ладонях. Полтинник за щекой: не ровен час потеряешь. А за полтинник-то девчонки-камушницы на заднем дворе целую неделю от зари до зари молоточками кварц из камней выбивают.
Сашунькина мать обрадовалась: вот дочка — умница, не сробела, с управляющим поговорила, на работу устроилась.
Вздохнула, сняла рамку со стены, пыль отерла, да так, не вынимая из-под стекла, завернула похвальный лист в праздничный головной платок и засеменила к большому дому, где Никифоров жил. Вернулась с узлом хоженой одежи, что ей экономка по приказу хозяина насобирала.
На следующее утро еще до гудка полетела Саша на фабрику. Мать наказала ей смотрителя дожидаться. Ровно в шесть, хоть часы проверяй, показывался Жрец в дверях живописной. Медленно шел меж столов, грузный да мрачный. Слова доброго никому не вымолвит. Девки, те, что побойчей, подшучивали, — это, мол, его совесть мучает, вот он невеселый и бродит. Но, видно, не так уж он мучился, потому что нет-нет да опять и пронесется говорок о загубленной девичьей судьбе. Если же какая строптивая девица не явилась по его зову — ни в жизнь она усердной работой Жрецу не могла угодить. Подойдет смотритель, возьмет кисть, сунет в скипидар и замажет рисунок.