Кейт последовала за Трентом, и, выбрав несколько журналов, они устроились за ближайшим к Кристе столом. Когда они сели, девочка подняла голову, посмотрела на Кейт и улыбнулась. Кейт ответила ей улыбкой. У нее сжалось сердце, когда она увидела темно-карие глаза ребенка. Глаза Трента.
Это не означает, что она – Мери Кейт.
Вероятно, девочка выполняла домашнее задание. Она погрузилась в работу, и они получили возможность время от времени кидать на ребенка любопытные взгляды. Чем дольше Кейт приглядывалась, тем больше сходства находила. У девочки глаза Трента – такого же цвета, с таким же сосредоточенным выражением, которое появляется в них, когда он работает. И такой же рисунок пухлых губок. Форму лица – сердечко – и россыпь веснушек она унаследовала от Кейт. Нос, как у бабушки – матери Кейт, – чуть-чуть длинноватый для небольшого лица, но со временем диспропорция исчезнет.
Черт, Кейт, не делай этого. А волосы? Они не светлые, как у Кейт, и не темно-каштановые, как у Трента. Светло-каштановые – смесь двух цветов. И Криста пухленькая, а они с Трентом были в детстве худыми, как Робин Эллиот. Но Кейт точно знала, что Мери Белл была толстенькой.
Ну вот, ты опять пытаешься убедить себя, что эта девочка – твоя дочь. Находишь сходство там, где его нет… Или эта малышка – действительно Мери Кейт? В глубине души Кейт тянет к этой девочке, но означает ли это, что Криста – ее дочь?
– Ты слишком откровенно ее рассматриваешь, – прошептал Трент. Он потянулся через стол и сжал ее трясущуюся руку.
Кейт заставила себя отвернуться от Кристы.
– Ты видишь сходство? Или оно мне кажется? – тихо спросила она.
– Мои глаза и рот. Твой овал лица и веснушки.
Поняв, что Трент тоже заметил сходство, она не удержалась и снова посмотрела на Кристу. Девочка мусолила карандаш. У Кейт замерло сердце – мать постоянно бранила ее за это. Даже сейчас она иногда ловит себя на том, что грызет карандаш.
У Кейт в горле встал комок, и на глазах навернулись слезы.
– Нам лучше уйти, – сказал Трент.
Она покорно кивнула. Они собрали журналы, и от волнения Кейт уронила один на пол. Она не успела наклониться, как Криста выскочила из-за стола, подняла журнал и протянула ей. Они встретились взглядом. Кейт смотрела на девочку глазами полными слез. Криста снова улыбнулась, и Кейт едва удержалась, чтобы не схватить малышку и изо всех сил не прижать к себе.
– Спасибо, – дрогнувшим голосом сказала она.
Трент обхватил ее за талию, потому что у нее подгибались ноги.
– Пожалуйста, – ответила Криста.
Прежде чем Кейт протянула руку и дотронулась до ангельского личика девочки, Трент заставил ее уйти. Он забрал у нее журналы и положил на полку, потом вывел ее из библиотеки и повел к машине. Он открыл дверцу, и Кейт обратила к нему залитое слезами лицо.
Трент прижал ее к себе, и она прильнула к нему, тихо плача. Он гладил Кейт по спине, тщетно пытаясь успокоить.
– Не надо, милая, тебе будет плохо.
– Я знаю, это безумие, но я думаю… я чувствую… что она – Мери Кейт.
– Да, я знаю, знаю.
– Ты… – проговорила Кейт сквозь слезы, – ты тоже почувствовал?
Трент поцеловал ее. Ласково и нежно. С легким привкусом страсти.
– Да, почувствовал. Но возможно, мы просто принимаем желаемое за действительное.
– Может быть, но я сердцем чувствую, что маленькая девочка там… – Кейт кивнула в сторону библиотеки, – наша Мери Кейт.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Следующие три дня оказались для Кейт настоящей пыткой. Она знала, что Трент тоже страдает, но они не обсуждали этого, у обоих нервы были напряжены до предела. Они то ссорились по пустякам, то искали утешения друг у друга. Кейт часто уходила одна из отеля и часами бродила по городу, не замечая холода. Она знала, что если не уйдет от Трента, то все закончится тем, что она затащит его в постель. Чувственное напряжение между ними было физически ощутимым, но она не может позволить себе временных сексуальных отношений с Трентом. Она едва не умерла, расставшись с ним более десяти лет назад, и не собирается пережить все это снова.
Утром Трент ушел первым, сказав, что она может позвонить ему по сотовому, если он будет ей нужен. Если он будет ей нужен? Господи, он нужен ей сейчас. Всегда. Каждую минуту. И это очень плохо.
Время тянулось мучительно медленно. Кейт старалась занять себя: она тридцать минут занималась волосами, пыталась смотреть телевизор, пролистала несколько журналов, прочитала несколько глав книги, которую купила пару дней назад. Она даже сделала маникюр и педикюр. И выпила четыре чашки любимого чая «Эрл Грей»!