– Перевернись, – приказал Трент.
Он опустился на край кровати, открутил крышку и, налив на ладонь немного прохладного душистого крема, нанес его на плечи и спину Кейт. Она расслабилась. Трент прошелся по рукам, позвоночнику, ягодицам, и словно тысячи электрических разрядов пробежали по телу Кейт.
Он массировал ей бедра, икры и даже ступни. Когда они были женаты, Трент часто делал ей этот эротический массаж, который неизменно заканчивался нежным и сладостным сексом.
– Ляг на спину, – хриплым от желания голосом сказал он.
Кейт медленно и лениво перевернулась, чувствуя странное ощущение расслабленности и возбуждения. Она ощущала тяжесть и болезненность грудей, напряженные соски заострились.
Трент истратил остатки крема на живот и бедра Кейт, гладя ее тело с удивительной нежностью. Когда она подумала, что больше не в силах выносить эту страстную эротику, Трент опустился на нее, и их губы слились в долгом поцелуе.
Кейт отдалась моменту, Тренту и любви, которая никогда не умирала в ее сердце. Трент ласкал ей груди жадными губами, она гладила его широкие плечи и спину, наслаждаясь ощущением мужского тела, заряженного страстью.
– Трент, пожалуйста…
– Еще рано, дорогая.
Его руки, губы и язык исследовали каждую клеточку ее тела, превращая его в трепещущую от желания плазму. В тот момент, когда она подумала, что Трент собирается войти в нее, он отстранился от нее, чтобы взять что-то с прикроватного столика.
У нее вырвался недовольный звук.
– Мне пришлось попросить управляющего, чтобы он послал кого-нибудь за презервативами, – сказал Трент с плутовской улыбкой.
– Не может быть! – хихикнула Кейт.
– Правда.
– Что он, должно быть, подумал!
– Какое это имеет значение? Скорее всего, что я хочу заняться любовью с женой.
– С женой?
– Конечно! Я зарегистрировался как мистер Уинстон с супругой.
Бывшая миссис Уинстон вздохнула и протянула руки, приглашая мистера Уинстона.
Трент быстро разорвал упаковку, надел презерватив и вернулся к ней. Когда он просунул руки под бедра Кейт и приподнял ее, она обвила руками его шею. Трент вошел в нее одним гладким, плавным толчком, и она попала в рай. Слившись, она любили друг друга так естественно, как дышали, так, будто были созданы друг для друга. В их ласках не было нетерпения, их желание не нужно было подстегивать.
Кейт никогда не чувствовала, чтобы ее так любили. Трент несколько раз доводил ее до пароксизма страсти и сдерживал себя, чтобы усилить ее наслаждение, и, когда наконец наступило крещендо, оно превзошло любое наслаждение. Они любили, отдавая и принимая друг друга без остатка, чувствуя, как с каждым мгновением возрастает их страсть.
Конец пришел с ослепляющей вспышкой. Кейт подалась вперед, стремясь испить до капли разлившееся по телу блаженство, и в тот момент, когда ее затопили нежные волны острого, неописуемого наслаждения, у Трента вырвался стон. От яростной разрядки его крепкое, горячее тело пронзила дрожь, и мало-помалу напряжение стало спадать.
Я люблю тебя. Эти слова – самое естественное выражение того, что она сейчас чувствовала, – вертелись у нее на языке, но Кейт не могла произнести их – он должен сказать их первым.
Когда Трент перекатился на спину, она прильнула к нему. Он прижал ее к себе и погладил по обнаженному бедру; она поцеловала его в грудь.
– Боже, Кейт, как я скучал по тебе!
И она скучала. Не понимала, как сильно скучала.
– Нам всегда было так хорошо… правда?
Трент поцеловал ее в висок.
– Всегда.
Лежа в полумраке гостиничного номера, Кейт мечтала, чтобы три волшебные слова слетели с губ ее бывшего мужа. Время шло. Они молчали, пока не раздался громкий стук в дверь.
– Обслуживание номеров, – объявил женский голос.
– Проклятье! Я забыл, что заказал ужин. – Трент соскочил с кровати. – Одну минутку! – прокричал он и, поспешно схватив с пола джинсы, бросился в ванную. Вернувшись в спальню, он подмигнул Кейт. – Не вставай. Я подойду к двери и сам принесу поднос.
Ко времени возвращения Трента Кейт надела халат и домашние туфли. Несмотря на то, что ее бывший муж ни словом не обмолвился о любви, она оценила усилия, которые он делал ради нее.
– Ужин подан, – объявил Трент.
– Это хорошо. Я умираю с голоду.
– Оставь место для десерта. – Он подмигнул.
– Только не говори, что там клубника со взбитыми сливками!
Во время медового месяца это было их излюбленное блюдо, при этом большая часть сливок покрывала не клубнику, а их тела.