День, когда это свершилось, Дмитрий запомнит навсегда. Ровно через двенадцать месяцев после начала хождений по инстанциям ему выдали на руки разрешение на право пользования землей в деревне Бритвино.
Последние числа июня выдались жаркими, семья просилась на природу, и как тут было не совместить приятное с полезным.
— Завтра утром едем в усадьбу, — гордо объявил Оськин семейщикам накануне поездки. — Бутерброды не помешают. Питья возьмите побольше.
— Свершилось! — только и нашлась что сказать супруга Дарья, тридцативосьмилетняя красавица, которой в очередях нередко советовали «сначала достичь совершеннолетия, а потом рассуждать».
Годы ее действительно не брали, что не без удовольствия отмечал и Дмитрий.
— Ура! Обзавелись загородной недвижимостью, — рассмеялась восемнадцатилетняя дочь Галина, поворошив шевелюру с чередующимися выкрашенными прядями — рыжей, черной, рыжей, черной…
— Еще только собираемся обзавестись, рысенок, — буркнул Оськин дочери.
Ночью прошел дождь. Легковая машина бойко бежала по сырой дороге, отчего пассажиры то и дело с опаской посматривали по сторонам на мелькавшие мимо сосны.
— И надо так гнать? — поинтересовалась дочь.
— Тороплюсь, рысенок, на свидание с поместьем, — ответил отец.
Дочь на прозвище не обижалась. Иногда даже подыгрывала, показывая длинные ногти.
Оськин смотрел на дорогу, ловко крутил руль, работал педалями, а голова размышляла. Было о чем. В собственности появился участок земли, где когда-то стоял дом деда Прокопия. Сорок лет назад усадьба оказалась заброшена, и никто там не жил, не строился, землю не трогал. Хозяйство, по воспоминаниям матушки Дмитрия, запустело, чему помогли местные жители. Кто бревнышко из стены вытащил, кто скобы сорвал, кто чем смог, в общем, тем и поживился. Усадьба быстро заросла черемухами, рябинами, и в конечном итоге время спрятало под зеленым покровом места прежних построек. А так хотелось поставить небольшой домик именно там, где располагалась пятистенка деда, что значило бы преемственность. Но как воссоздать планировку, о которой Дмитрий слышал немногое от матери? Ее, увы, в живых не было десять лет. Сама деревня захирела, порасспросить в ней стало некого. Расположение избы, конюшни и огорода Оськин помнить не мог. Дед-фронтовик ушел из жизни, когда Дмитрию исполнился год. Отвоевав в Великую Отечественную, дед Прокопий вытащил колхоз на своих плечах. По рассказам матушки, коммунистом всю жизнь оставался, но нет-нет вспоминал о каких-то богатствах, спрятанных предками еще в революцию. Жалел, что колхозу не помог этими сокровищами. Смешно, право… О себе деды не думали.
И вот едет Оськин на смотрины родового гнезда, да придется, пожалуй, лишь подышать там свежим воздухом. Смотреть пока не на что.
— Обзаведемся дачкой, сарай возведем, чтобы инструмент держать, а то и машину под крышу ставить. Без бани дача не дача. Появится со временем и банька. Красоту тебе, Даша, наводить. Клумбы там, грядки, цветники всякие разобьешь. Да хорошо бы в прежнюю планировку хоть немного вписаться. Беда, не знаю, где что располагалось. Представляете, как славно было бы…
Дочь прервала:
— Ничего, говоришь, папуля, об усадьбе не знаешь. А ты повспоминай бабушкины рассказы о деревне. Может, зацепка какая-то появится.
— Какая зацепка, рысенок?
— Ну, деревья высокие перед окнами росли, например, — уточнила дочь.
— Да все там по высоте, Галина, выровнялось, — хмыкнул отец. — Старые деревья сейчас ниже новых. Сама скоро все увидишь.
— Так, а фундамент у дома какой был? — не унималась дотошная студентка политеха.
— Откуда я знаю. Наверно, бревна были да сплыли. Полвека деревья место осваивали, вот и подъели корневища и фундамент, и остатки стен. Ничего там не опознать.
— Бабушка, может, про колодец рассказывала? Или ямы выкопаны были. Мусор-то куда выбрасывали? — поинтересовалась дочь. — Давай от мусора плясать начнем.
— Не знаю, не знаю. Какой там мусор отыщется после стольких лет? — пробормотал Оськин.
В голове его из глубин памяти вдруг всплыли воспоминания матери о том, как она закопала под окнами в палисаднике сломанные ходики. На вопрос, зачем часы было в землю зарывать, ответила, что в деревенской школе ботаничка научила. Дескать, зарытое в землю железо приводит к усиленному росту растений и кустарников. Ничего в доме не найдя, матушка, в то время пятиклассница, обратила внимание на валявшиеся в углу сарая сломанные ходики. Стрелки, механизм, гири — все у них сделано было из железа, из-за чего жалели, наверно, выкинуть. «Зарою, никто не хватится!» — подумала тогда школьница.