Подскочивший командир, с петлицами капитана, доложил Ворошилову, что испытательный взвод стрельбу закончил, сбито восемь мишеней, один автомат вышел из строя.
— Что случилось? — поинтересовался нарком обороны.
— Во время непрерывной стрельбы, при подаче очередной секции магазина, подаватель ударился о его перегородку и раскурочил её, заодно перекосив на направляющих и сам магазин. Так, на словах, наверное, не понятно? Не хотите взглянуть? Неисправность ещё не устранена, скорее всего, потребуется серьёзный ремонт.
Маршал, командармы и флагман флота первого ранга со своими порученцами, конечно, хотели взглянуть. Обо мне и говорить нечего. Работа у пушки разом прекратилась и оба расчёта, в компании с гражданскими, освободили повозку, сгрудившись за ней и открыв взору дизель-гатлинг с торчащим сверху искорёженным магазином.
Один товарищ, совсем ещё молодой, которого Кулик представил как товарища Таубина, взялся рассказать об устройстве орудия и причинах поломки. Фамилия рассказчика мне была смутно знакома, но я никак не мог вспомнить, где и в связи с чем я её слышал. Поняв, что напрягать память бесполезно и успокоив себя мыслью, что когда будет нужно — само придёт, стал внимательно слушать. Как я правильно подметил, "спарка" приводилась мотором Д-100, а "одиночка" — Д-50. Сами же автоматы были абсолютно идентичны, если не считать "зеркального" механизма подачи на одной пушке двухблочного варианта. Все те сложности, которые я, в своё время, изобразил, здесь отсутствовали. Не было никакого сцепления — блоки вращались постоянно в двух режимах, холостом и боевом, устанавливаемых сектором газа и поддерживаемых регулятором оборотов. Таубин сказал, что боевой режим рассчитан на шесть тысяч выстрелов в минуту, но капитан тут же поправил, что очереди короткие и в самом начале стрельбы мотор всё равно чуть-чуть "сдаёт", поэтому указанная техническая скорострельность может быть достигнута только при длительной стрельбе, что при существующей магазинной системе питания невозможно. Таубин хмуро заметил, что это неизбежные издержки, так как наркомат обороны изначально ориентировал его на магазинное питание, мотивируя это тем, что, необходимые в этом случае металлические ленты, слишком дороги. Дальше он перешёл к устройству самого автомата, который, в общем-то, был классическим гатлингом, а стрельба из него осуществлялась путём регулирования подачи патронов, для чего существовал хитрый магазин в комплекте с подающим механизмом. Чтобы не быть голословным, он продемонстрировал нам металлический короб, разделённый изнутри на пять отделений. Фактически это были пять однорядных магазинов на пятнадцать патронов каждый, собранные параллельно в одном корпусе. Этот ящик, полностью снаряжённый, весил сорок килограмм. Как шестидюймовый снаряд. Неудивительно, что некоторые бойцы расчётов выглядели умаявшимися. Готов руку отдать на отсечение, что это заряжающие. Ещё бы! Попробуйте хоть одну такую дуру поставить на автомат сверху, подняв на уровень груди! А выстреливается она в одну секунду! Если, конечно, всё правильно работает. Вот тут-то и крылась загвоздка. По замыслу конструктора, наводчик, нажимая на спуск, освобождал защёлку, магазин, под действием специальной подающей пружины, взводящейся автоматически, сдвигался на одну секцию по салазкам и один ряд патронов оказывался на линии подачи. После того, как все пятнадцать выстрелов секции были сделаны, её подающая пружина сама нажимала рычаг защёлки и магазин снова сдвигался. Таким образом, все семьдесят пять патронов можно было выпустить одной очередью за одну секунду. Но существовал ещё и альтернативный режим стрельбы, когда секции магазина сдвигались только от нажатия на спуск. Так можно было стрелять очередями по пятнадцать патронов. Поломка произошла именно в режиме непрерывного огня в момент сдвига магазина. То ли там что-то заело и движение произошло позже, чем рассчитывалось, то ли ещё что, но затвор упёрся в межсекционную перегородку, смял её, разорвал магазин, погнул салазки и застыл, заглушив мотор автомата. Таубин клялся и божился, что это заводской брак, так как затвор должен был свободно ходить в любом случае.
— В общем, эти мелкие недостатки легко устранимы и систему можно на вооружение принимать, — закончил свою речь Таубин.
— А вы что скажете, товарищ капитан, — обратился Ворошилов к командиру взвода испытателей.
— Мне кажется, товарищ маршал, что хотя ничего лучшего мы для стрельбы по самолётам на низких высотах не имеем, принимать на вооружение эту систему преждевременно. У неё очень большое время реакции, чтобы запустить двигатель и прогреть его, без чего стрельба невозможна, надо затратить около пяти минут. За это время вражеские самолёты могут уже отбомбиться и улететь. Потом, стреляет автомат редко, а топливо расходует в рабочем режиме всегда. То есть для него не только запас снарядов важен, как обычно, но ещё и заправка. Система трудно поддаётся маскировке, её выдаёт шум работающего двигателя, а зимой ещё и выхлоп будет заметен. В настоящем виде, с многочисленными горячими трубопроводами и радиаторами под полом боевой платформы, расчёту очень жарко во время стрельбы. По моему мнению применение системы ограничено. Её можно использовать в тыловых районах, а в войсках — только на самоходных шасси, с объединённой системой охлаждения, чтобы не было нужды в прогреве. И запускать мотор автомата непосредственно перед стрельбой. Но лучше всего, конечно, разработать новый автомат с электродвигателем или прямым приводом от энергии выстрела, как в винтовках и пулемётах.