- Да, ловко придумано, - улыбнулся Ворошилов. - Это ты молодец. Ну а сам? Сам бы ты как с такой напастью боролся бы?
- Я? - вопрос поставил меня в тупик, "перевернуть фронт", предположить ответные действия противника я раньше, вопреки въевшейся в кровь ещё в эталонном мире привычке, почему-то не додумался.
- А что? Вот враги Страны Советов напали и применяют дальнобойную плавучую артиллерию. Что будешь делать?
- Принцип должен оставаться неизменным, разведка, выбор средств поражения, целеуказание, уничтожение, - проговаривая это, я выигрывал время, прикидывая варианты. - Я бы, товарищ маршал, выбросил бы в районе вражеских батарей, приблизительно выявленных инструментальной разведкой, десантников. Не бригадой сразу, а скрытно, на бреющем или ночью, небольшими группами, такими как в разведроте ДВФ. Десяток человек с радиостанцией в каждой. Они бы обнаружили цели и сообщили бы в штаб их точные координаты на текущий момент. А потом либо своя дальнобойная артиллерия, либо штурмовая авиация, прижимаясь к земле.
- Будь моя воля, я сам бы тебя на бреющем выбросил, или ночью, - вздохнул маршал я явным сожалением.
- Воля не ваша, к товарищу Берия обращайтесь. А Кожанов так и будет вас терроризировать, с каждым годом всё изощрённее, пока вы его бить не научитесь.
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого, - усмехнулся Ворошилов и опять заговорил о другом. - Хитрые ты штуки придумываешь, товарищ Любимов, это верно. Но как-то ты однобоко действуешь. Всё для флота, будто армии ничего не нужно. А ведь защищать СССР именно армия будет, в первую голову. Не считаешь, что это неправильно, не по большевистски? Я уж не говорю о том, что через твои задумки для армии неприятности выходят, - нарком обороны, заходя издалека, вроде бы и похвалить меня не забыл, погладил, но и без партийной критики не обошлось, получилось против шерсти.
- А вот это, товарищ маршал, уж вовсе неправда! - искренне возмутился я. - Да сейчас на любой боевой машине моторы стоят, к которым я и руки и голову приложил. Не говоря о мелочах вроде миномётов и гранат. Просто в армии своих умных голов хватает, спорить с ними трудно. А во флоте спорить-то и не с кем, моряки на суше не особо опытны, поэтому и воспринимают влёт всё новое. Рангом и авторитетом, опять таки, морпехи на меня надавить не могут, равны мы здесь, считай. А в корабельные дела, вождение всяких там эскадр, я, заметьте, не лезу. Потому и мир и согласие у меня с наркомом ВМФ Кожановым. Что же до армии, то считаю, в споре истина рождается, делом проверяется. Пока что счёт в мою пользу.
- В мою, в твою, местничество какое-то. Мы одно дело все делаем! Защищаем Союз ССР! Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, - в упор посмотрел мне в глаза маршал. - Предлагаю перейти под мою руку в наркомат обороны. Знаю, что парткомиссия тебе служебный рост зарезала. Но у меня достаточно должностей не связанных с непосредственным командованием людьми. Расти в званиях, будешь не хуже других, хоть до командарма, хоть до маршала. Со временем, могу даже для тебя специальную должность учредить. Заместитель наркома обороны по технике. Звучит?
Глядя на Клима Ворошилова, я подумал, что в этот момент он, наверное, волновался куда больше, чем когда делал предложение своей будущей жене. Да и мне, откровенно говоря, было над чем поразмыслить. В первую очередь над тем, что просто так отказаться в любом случае нельзя. Обида и вражда на всю оставшуюся жизнь, а оно мне надо? Совсем нет! Мне нужна дееспособная армия, а не скальп Ворошилова. Это совсем разные вещи. Не говоря уж о том, что интуиция просто вопила, что мой скальп на его вигваме куда как органичнее в пейзаж впишется. Призвав на помощь весь свой крохотный талант дипломатии, я постарался, не изменяя себе, обосновать свой предполагаемый отказ практическими соображениями и отсутствием стремления к дальнейшему ухудшению взаимных отношений, и без того не безоблачных.
- Товарищ маршал, нужен ли вам подчинённый, отвечающий за технику, который сразу же, едва приступив к обязанностям, приложит все усилия для того, чтобы отправить обратно на заводы треть армейского танкового парка, не оснащённую радиостанциями? Потому, как эта треть не организованная вооружённая сила, а дорогостоящее, неуправляемое, бронированное стадо. Прошедшие маневры показали это достаточно ясно. Достаточно сравнить действия батальонов Т-26 и БА-11 относительно батальонов БТ и Т-28. То же самое касается авиации. Нужен ли вам подчинённый, который не только всецело поддерживает курсы переподготовки, но и считает, что если командира дважды назначали на должность и дважды он не справился, значит надо поставить перед ним более лёгкую задачу, опустив на ступень ниже? У нерадивых комдивов появятся все шансы стать за четыре-пять лет комбатами. Эти начинания наверняка не дадут вам спокойной жизни. А если вы будете мне препятствовать, у нас возникнет серьёзный конфликт, какой тогда мне смысл искать вашего покровительства? Я, как вы видите, не в той весовой категории, чтобы тягаться с наркомом обороны. Тем более, когда он может мне прямо приказать. Поэтому, предпочитаю пахать ту грядку, которую сам же себе и отмерил, помогая, в меру сил, и нашей любимой армии, и нашему дорогому флоту. Под руководством своего прежнего наркома, с которым мы друг другу уже все мозоли отдавили и добавить к этому уже нечего.
- Как знаешь, - вздохнул Клим Ефремович явно расстроено, взять меня в ежовые рукавицы субординации и устава не вышло. - Но если вдруг передумаешь, я готов рассмотреть вопрос. В зависимости от текущей обстановки. Может, когда ты со своими моторами всё перепробуешь и они тебе осточертеют, ситуация другая будет.
- Я ими почти уже не занимаюсь, товарищ маршал, - сообщил я очередную новость. - Кадры выращены, самостоятельные КБ действуют, моторный отдел ПУ ГЭУ НКВД возглавляет другой человек и с уже налаженной работой вполне справляется.
- Интересно. Почему я ничего не знаю? Ах да! Наверное, потому, что отчёта не требовал? - опять начал злиться Ворошилов. - И где ты теперь? Над чем трудишься на благо Родины?
- Возглавил техотдел в ПУ НКВД, собираю все спецКБ под одним руководством. Пока принимаю дела. Буду завершать уже начатое. Остальное зависит от кадров, которые удастся привлечь, подчистив ГУ лагерей от "мозгов" окончательно. Упирать буду в первую очередь на искреннее желание работать, а на таланты уж потом. Но, на многое не замахиваюсь, понимаю, что Ломоносовых, Менделеевых и Можайских там не осталось. Хватило бы простых механиков на всякие мелочи вроде пиротехнической системы аварийного сброса фонаря для самолётов. А то лётчики так и летают с открытым, боятся. Можно ещё подумать о специальных надувных штанах для них же для компенсации перегрузки или о прицепных минных заградителях и минах со взрывателями, пригодными к автоматической установке. Над такими невзрачными устройствами никто не работает, у всех планы наполеоновские, а мне как раз.
- Мелочи, говоришь? Хорошо, - Ворошилов не стал углубляться в технические тонкости, - докладывать обо всём будешь полностью и регулярно лично мне в последний день каждого месяца. И письменно тоже! Чтоб ты потом не говорил, будто я у тебя отчёта не требовал. И, коли речь о мелочах и самолётах зашла, уж не ты ли руку приложил к тем двум морским истребителям, что с палками, торчащими прямо из винта, летали?
- Могу лишь предполагать, но не стану, товарищ маршал. Отчитываться я только о своих делах обещал, а палки эти ко мне отношения не имеют. Может это государственная тайна, зачем я своими догадками её раскрывать буду? Спросите у Кожанова сами.
- Ладно, - Ворошилов сделал глубокий вздох, снова начиная злиться, - тогда давай по-другому. О чём ещё я сам должен у наркома ВМФ спросить?
- Не могу знать, товарищ маршал, по заказам ВМФ я работал исключительно в области корабельных силовых установок, но об этом вам и так известно.
- Ну, смотри мне! Чуть что не так, парткомиссия яслями покажется! - погрозив мне для острастки пальцем, как нашкодившему малышу, Клим Ефремович налил себе из графина воды в стакан и залпом его осушил, - Иди уже, ябедничай своему дружку.