В некоторых случаях защита от преступников возлагается на самих граждан, но органы охраны правопорядка и пр., обеспечивают взыскание убытков с задержанного гражданами преступника.
Например, карманники. Поймать их возможно только за руку, советская милиция такие преступления эффективно расследовать не может. С распоротыми сумками приходить в отдел и требовать возмещения ущерба не надо. Зато если поймаете кого за руку, то можете написать в заявлении при сдаче преступника милиции, что в кошельке был миллион.
Что нам это даёт? Мы будем точно знать, на какую сумму и каких совершено преступлений, на какую сумму и каких предотвращено преступлений и на какую сумму и каких раскрыто преступлений. Равно как и общий размер расходов на содержание НКВД. В идеале наркомат должен приносить прибыль. То есть обходиться народному хозяйству дешевле воров. Я закончил.
- А как же с убийцами быть, товарищ Любимов? - спокойно спросил меня Сталин. - Как мы сможем компенсировать убитого человека? Тем более, сразу? Как потом взыскать с преступника?
- Товарищ Сталин, а кто будет платить пенсию семье, потерявшей кормильца? Кто возместит государству ущерб за убитого работника, который до пенсии мог бы трудиться? Кто, в конце концов, оплатит патрон, которым палач застрелит убийцу? Между прочим, "Русская правда" Ярослава Мудрого предусматривала виру за различные преступления. Видимо, неспроста.
- Переводить всё в деньги просто аморально! - возмущённо прозвучал ещё один голос, на сей раз женский. - Если преступник знает, что его покарают смертью, он ещё двадцать раз подумает, прежде чем решиться на убийство. А если ему надо будет всего лишь отработать деньги, пусть и большие?
- И вам доброй ночи, товарищ Артюхина, давненько не виделись, Александра Фёдоровна. А насчёт убийц так скажу. Их стреляют, вешают везде, во всех краях, а они всё не переводятся. Как и другие нарушители закона. Так отчего не попробовать другой подход? С паршивой овцы хоть шерсти клок! Нет! Я ни в коем случае ни на чём не настаиваю, но согласитесь, этот вопрос стоит широко обсудить в партии и пусть уж она решает, как быть. А не рубить с плеча единолично, вопреки советским принципам, как товарищ Берия.
- Ра-ра-раазрешите? - Щеглов, постучав в дверь и получив согласие, тихо-тихо вошёл в помещение.
- Доложите результаты, - эксперт ещё только открыл рот, а Берия, экономя время, уже предвосхитил его вопрос.
- До-до-докладываю, до-до-доставленный м-м-мне о-о-обра-азец о-о-один и-и-и в-в-взятый м-м-мной о-о-обра-азец д-д-два, со-со-со... - фраза для Щеглова видимо оказалась слишком длинной, - со-со-со...
У меня при этих звуках чуть глаза на лоб не вылезли! Неужели совпадают?!
- Рожай уже не томи!!! - не выдержал я.
- Соблюдайте порядок гражданин Любимов!!! - отозвался Берия.
- Нэ волнуйтэс товарыщ Шэглов, пэрэдохнитэ, - одной фразой заставил всех замолчать Сталин.
Эксперт закрыл рот, сильно зажмурился, напрягся и, одним духом, быстро-быстро, скороговоркой выпалил.
- Совершенно не совпадают!!!
- Вот молодец! Это точно?! - воскликнули я и Лаврентий Павлович одновременно.
- А-а-абсо-олютно! По де-де-девяти п-п-признакам! Ка-ак и п-п-положено!
- Вы свободны, идите, - с явной досадой отпустил Щеглова нарком.
- Теперь, когда мы абсолютно точно знаем, что я это я, - медленно и раздельно произнёс я, повысив в конце голос, - может, выключим к чёртовой бабушке этот тыканый фонарь?!
- Допрос ещё не окончен, гражданин Любимов!
- Да хватит уже, Лаврентий Павлович! Не понимаю вообще, на что вы надеетесь.
Свет потух и в глазах воцарилась тьма, которую разнообразили сжимающиеся от периферии к центру зелёные круги.
- Поддерживаю, - впервые выступил Орджоникидзе, - мы так ничего не добьёмся.
- Зачем нужна была эта спешка? - воскликнул Берия. - Вы нарочно не дали мне подготовиться к допросу!
- Лаврентий, помнишь весной 32-го года, ты не дал мне назначить товарища Любимова главным конструктором центрального КБ? - спросил Орджоникидзе. - Тогда ты тоже ему не доверял. А что в итоге? В итоге товарищ Любимов не работал по специальности целых два года! Да каждый день его работы на вес золота! И я не шучу! Ты сам прекрасно знаешь, что с 31-го по 33-й мы полностью обеспечили моторами ЗИЛ строительство драг для Колымского золотоносного района и в прошлом году поставили рекорд добычи, положив в казну больше, чем за все годы советской власти вместе взятые! Не считая всего прочего. Два года, Лаврентий! Не слишком ли мы дорогую цену платим за твои ошибки?
- Предлагаю рассмотреть в ЦК вопрос об освобождении товарища Берии от занимаемой должности, - хмуро заявил Киров.
- Я готов понести любое наказание, но клянусь всем, что мне дорого, дело с Любимовым не чисто! Он скользкий, как угорь и ни с какой стороны его не ухватить, но я нюхом чую, что он не наш, он действует по какому-то своему плану с неизвестными нам целями! Моя интуиция меня не подводила ни разу! Надо дождаться прибытия специалиста по гипнозу и поработать с Любимовым ещё раз!
- Товарищ Берия, тут нужно что-то гораздо весомее вашей интуиции, - подал голос Кожанов. - И вы можете гарантировать нам, что ваш специалист, копаясь в мозгах товарища Любимова, там ничего не вывихнет?
К этому времени мои глаза немного пообвыкли и я удивился представительности присутствующей при допросе делегации. Кроме уже названых, за столом сидел Ворошилов, а позади него - Молотов, которого вживую я видел впервые.
- Товарищи, товарищи! - я не на шутку испугался, хотя и делал в последнее время всё, чтобы события свернули именно на этот путь. - Нельзя товарища Берию отстранять! Нас же буржуазная пропаганда сожрёт с потрохами! Что это за страна социализма такая, где нарком внутренних полгода в должности удержаться не может?! Он ведь ещё только начал работать! Дайте же ему показать себя!
- И что же нам с вами двумя делать? - не скрывая раздражения, спросил Сталин. - Если вы друг без дружки не можете, а как вас сведёшь, так сцепляетесь сразу как бешеные?
- Может... - опасливо начал я, - провести через ЦК или совнарком решение, что меня нельзя без их санкции разрабатывать, а содействовать обязательно?
Ворошилов заржал.
- Щщас! Держи карман шире! А контролировать тебя кто будет с твоими выкрутасами? Я как ту шестиствоку вспомню, так у меня по спине мурашки! Попомните мои слова, товарищи, если за этим деятелем не приглядывать, он точно изобретёт что то, чем можно уничтожить весь мир начисто!
- Если кто-то из членов ЦК посчитает возможным за меня поручиться, то обещаю отчитываться о своих действиях по первому требованию.
После моих слов повисла строжкая тишина. Неужели? А я-то уже думал, что я теперь как у Бога за пазухой! Неужели никто не рискнёт? Я рассчитывал на Кожанова, но поздно сообразил, что он в ЦК не входит. Артюхина? Хорошая женщина Александра Фёдоровна, добрая, отзывчивая, только знает наверняка, что со мной не сладит, оттого и молчит. Ну, хоть Киров! У Мироныча свои тараканы в голове, хоть я ему и жизнь спас, а построение социализма важнее! Куда мне с такими немарксистскими заскоками? Орджоникидзе не подаёт голоса и его тоже можно понять. Наркомат тяжёлой промышленности вырос до столь огромных размеров, что ему чихнуть некогда. Где уж за мной уследить? А Иосиф Виссарионович всегда, как гордый орёл, парит над событиями.
- А и я, пожалуй, подам голос за Любимова и поручусь за него! - удивил меня до глубины души Ворошилов. - Всё под присмотром будет. У меня не забалуешь!
- Пятый час утра уже, - посмотрел на часы Киров, - предлагаю сейчас разойтись и собраться завтра, то бишь, уже сегодня, в ЦК, внеся в повестку дня поставленные вопросы. Товарищ Берия, прошу передать проект товарища Косова в конституционную комиссию для всестороннего обсуждения.
- А товарища Любимова надо отпустить домой. Он что-то неважно выглядит, - по сути, поддержал Сергея Мироновича Сталин, - За кого вы там просили, товарищ Любимов?
- За товарища Седых и за товарища Гинзбурга. Седых мой бывший командир в Грузии, его обвиняют, будто он Восточный Туркестан присоединить хотел. Так я в том ничего плохого не вижу, например. Другое дело, если бы он приказ нарушил. А за желания не сажают. А второй, товарищ Гинзбург, вроде как донос написал на директора ЗИЛа. Так он никуда не сбежит, а я дело себе заберу и всё улажу по совести, на заводе я не чужой.