Не припомню, чтобы в эталонной истории что-то подобное было в Ленинграде в таких масштабах. Насколько мне известно, под карельскую руду был выстроен Череповецкий комбинат много позже войны. Впрочем, не зря на последнем съезде каждый, кто касался вопросов чёрной металлургии, говорил о её отставании от машиностроения. Видимо, ленинградцы решили приложить все усилия и использовать неожиданные резервы для ликвидации перекоса, что, несомненно было хорошей новостью.
А вот ориентирование местных автопредприятий, по возможности, на машины Горьковского завода, не обрадовало. Причины этого казуса лежали на поверхности. Дизтопливо было нужно критически важным тракторам и карьерным самосвалам, а своей нефти не было. Выход видели всё в том же торфе и, отчасти, дровах, под которые можно было переделать бензиновые двигатели "полуторок", сделав их газогенераторными. Об этом я и решил поговорить с секретарём обкома по пути на квартиру Кирова на Каменноостровском проспекте, когда собрание закончилось.
— Сергей Миронович, я, конечно, человек посторонний, московский, но в автотранспорте кое-чего понимаю. Если перевести полуторки на газогенераторное топливо, то мощность их двигателя неминуемо упадёт. И намного. Сам газогенератор надо где-то размещать, поэтому объём кузова уменьшится. Всё это приведёт к снижению реальной грузоподъёмности машин, которая и без того мизерная. Применительно к автохозяйству в целом, это будет означать крайне низкую эффективность работы по сравнению с машинами ЗИЛ. Много маленьких грузовичков, много водителей, увеличение времени погрузки-рагрузки в пересчёте на тонну перемещаемого груза, которое потребует дополнительного увеличения количества машин и грузчиков. Не очень-то хорошо получается.
— Ай, да всё мы понимаем, не дети малые, — сказал Киров с досадой. — Но вы же свои московские дизельные грузовики на синтез-газ перевести не можете? А помнишь, о чём на съезде говорили? Зачем хотели всемерно добычу торфа на Северо-Западе увеличить? Транспорт у нас хромает, а мы донецкий уголёк и бакинскую нефть через всю страну возим. А перейдём на торф, сразу нагрузка на железные дороги упадёт. Руда тоже будет полностью своя, три месторождения в Карелии открыты. Близко к границе, правда. Но не беда. Мы ещё и на торфяной кокс перейдём. В Гражданскую в центральном районе только так сталь и варили, Донбасс-то под белыми был. Про электростанции и электропечи я уж и не говорю. Честно признаться, не ожидал, что столько местного топлива заготовим. А хранить его долго хлопотно, надо использовать. А на будущий год торфа ещё больше заготовим, раза в два, наверное. Вот под это и строим электростанции в соответствии с курсом партии на опережающее развитие энергетики. Лишь бы "Электросила" справилась с объёмами.
— Хорошо, что напомнили, — когда речь зашла о делах, без преувеличения, государственных, я невольно перешёл на "вы", — мне как раз ещё ленинградских электротехников проведать надо. Посмотреть, как у них дела с генераторами и гребными электродвигателями для "Фрунзе". Мы им наши предварительные расчёты послали, а в ответ ни слуху, ни духу. А с торфом, кажется мне, вы увлеклись. Не вышло бы, как с кукурузой.
— Какими генераторами для "Фрунзе"? — забеспокоился Киров, пропустив мои последние слова мимо ушей. — Почему ленинградцы? Я об этом в первый раз слышу!
— Ну как же. Московский завод "Динамо" взял на себя всю электротехническую часть для подводных лодок и тепловозов. А "Фрунзе" поручили "Электросиле", коль скоро он у вас модернизироваться будет. По крайней мере, я информирован именно так.
— Серго мне ничего не говорил, — озадаченно сказал Сергей Миронович. — И из наркомата ВМФ вестей не было. Генераторы для "Фрунзе"! Да у "Электросилы" план такой, что туда лишнего рубильника не впихнуть! Буду разбираться. Срыва строительства электростанций на Северо-Западе не потерплю! У нас же на них всё завязано! Нам что, из-за этого старого корыта всю пятилетку псу под хвост!? Насколько я помню, на политбюро речь шла об установке дизелей, а про электричество речи не было. Дизеля — пожалуйста! Ставьте на здоровье! Корпусные работы и прочее — тоже! Но "Электросилу" не трожь! Завтра же с товарищем Сталиным говорить буду!
Чёрный "Тур" летел по набережной Невы, каждый из нас был занят своими мыслями. Не знаю, что сейчас происходит в голове у Кирова, насупившегося рядом на переднем сидении, наверное обижается, что в его хозяйстве кто-то решает вопросы в обход секретаря обкома. А мне, пожалуй, пора начинать паниковать. Очевидно, что "Фрунзе" как дизель-электроход не состоится. На повестке дня электрификация всей страны и индустриализация. Строится множество новых электростанций и заводов, которым нужны станки. Это всё — генераторы и электродвигатели, арматура. Заводов, выпускающих всё это, три. В Москве, Ленинграде и в Харькове. Мощностей не хватает, чтобы удовлетворить все потребности. Про дефицит электротехнической меди и алюминия и говорить не приходится.
Об этом мне явно следовало подумать раньше и не питать напрасных иллюзий. Ведь перед глазами был живой пример с тепловозами, генераторы для которых так и "подвисли" где-то на заводе "Динамо". И это при том, что для подводных лодок генераторы и электродвигатели прислали, лодкам без них никуда. СССР мог позволить себе только то, что абсолютно необходимо.
В складывающейся ситуации у меня было всего три варианта действий. Первый — сыграть под дурачка. Построить 16–16, который нужен в любом случае, и сделать круглые глаза, когда окажется, что электрической части под них нет. Вины моей в том не будет, но колоссальные средства, затраченные на перестройку "Фрунзе" пропадут зря. Безопасно, но не совсем честно. Второй вариант — настаивать на чистом теплоходе. Велик риск и в любом случае, нужно дополнительное время, так как работы по "бочонку" у меня на стадии экспериментов. И последний, третий вариант — попытаться вообще купировать эту затратную и бестолковую затею с линкором. Этот трюк, думаю, вообще смертельный. Товарищ Сталин любит большие корабли.
Так мы и ехали молча до самого дома Кирова, когда я, заметив необычное скопление людей и машин, выругался и, прибавив газу, пролетел мимо по Каменноостровскому. Бережёного Бог бережёт.
— Не дури, товарищ Любимов, возвращайся, — поморщился Сергей Миронович. — "Туров" в Ленинграде всего два. Один у меня, второй у товарища Медведя. Если и его подозревать, то не знаю, кому вообще-то верить можно…
Когда мы подъехали, между начальником местных чекистов и секретарём обкома произошёл короткий разговор, в ходе которого Медведь поделился последними новостями насчёт Николаева. Несостоявшегося убийцу пытались допросить, но с ним случился нервный припадок и им сейчас занимались медики, получить сколько-нибудь связную информацию не удалось. В связи с неясностью ситуации Медведь убедительно просил не только вернуть на место личную охрану Кирова, но и усилить её.
— Могли бы в таком случае ещё у дворца Урицкого встретить, — недовольно буркнул Киров, которого явно стесняла такая суета вокруг его персоны. — Из Москвы вам подмога едет, а пока у меня товарищ Любимов погостит. Завтра же с утра жду машину и охрану в обычном порядке. Всё, что могло случиться, уже случилось, нечего после драки кулаками махать. Мы с Любимовым первые что ли? Вон, даже в товарища Сталина стрелять пытались, да не вышло.
— Как хотите, товарищ Киров, но наружную охрану вашего дома я всё-таки приказал выставить, — Медведю как-то надо было реагировать на ситуацию и такой ход, которому Киров не мог противиться, был, пожалуй, единственным.