— Полине Сергеевне нижайший поклон, помогло ее снадобье. А ведь под комиссию меня хотели… — неловко замялся ветеран-испанец встав прямо передо мной, поняв, что со стороны за нами смотрят бойцы и командиры и устав уже непоправимо нарушен.
— Ну, здравствуй, что ли, лейтенант, — я распахнул объятия танкисту на встречу и мы от души похлопали друг друга по спине, разом сняв все вопросы для посторонних. — Рад видеть тебя, обстрелянные ветераны здесь ой как нужны!
— Что, трудно там? — кивнул Полупанов головой в сторону фронта.
— Терпимо, пока на плацдарме бодаемся, — неопределенно ответил я, понимая, что истинные свои впечатления разглашать не имею права. — Но нам не бодаться надо, а ударить так, чтоб японцы зазвенели!
— Что ж, если надо, ударим, — не очень уверенно сказал лейтенант, отведя глаза в сторону. — За этим и летели сюда вперед собственного визга, не жалея машин. Только технику в порядок приведем после марша. Сами-то вы давно здесь, товарищ капитан?
— Да несколько дней. Самолетом летел, но его диверсанты японские по пути сбили. Пришлось их за это дело наказать, даже пленного взял. Вчера меня только нашли и подобрали. Ночью вот на передовой побывал, надо было необстрелянному батальону 82-й дивизии помочь. Потому и обрадовался тебе, как родному.
— Да у нас с обстрелянными-то тоже не задалось, — очень тихо признался Полупанов. — Бригаде две недели, как боевое знамя вручили. Хорошо хоть личный состав кадровый, из западных округов, а не «добровольцы», как в 82-й. Водить-стрелять умеем, хоть на таких машинах и не учились. Воевавших в бригаде ровным счетом семь человек, и то, в основном старшие командиры, кто еще Грузинскую застал. Но любую поставленную задачу выполнить готовы, — добавил он значительно громче и в качестве доказательства свих слов сослался на марш. — Восемьсот километров прошли за четыре дня в полном порядке и машины по пути не растеряли.
Тем временем, вокруг нас собралась уже довольно внушительная толпа любопытствующих, поддержавшая сказанное Полупановым одобрительным гулом.
— Это вы, конечно, товарищи молодцы, — сказал я как можно громче, чтобы все меня могли слышать. — Только что же вы танки выстроили как на параде? Думаете, хорошо спрятались под сетями? Поставьте себя на место японского летчика и посмотрите его глазами! Что это за горбики, как по линеечке, посреди ровной как стол степи? А не кинуть ли туда бомбу, посмотреть, что будет? Василий, или ты забыл, как в Испании погорел? У японцев, между прочим, тоже пикировщики есть! Машины надо рассредоточить! А еще лучше, рассредоточить и окопать! Тогда с воздуха даже горбиков не различить. Все, товарищи, мирное время для вас кончилось, вы на войне. Привыкайте думать и за себя, и за противника! — посчитав на этом едва начавшийся митинг законченным, я крепко пожал Полупанову руку. — Прости дружище, не могу долго оставаться, служба. Обещаю проведать, если представится случай, посидим, поговорим о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах. И вот еще. Японцы дивизионную артиллерию используют как противотанковую, попадешь под огонь — маневрируй! Большинство пушек у них старые, попасть не смогут. А меньшинство вы своим большинством задавите. Помнишь заветы Бойко? Бить только кулаком!
Сев в машину и немного отъехав, я посмотрел назад через малюсенькое окошко и с удовлетворением отметил, что в лагере танкистов поднялась суета. Конечно, это не лейтенант Полупанов своей властью ее устроил, но то, что, минимум, танковый комбат слова лейтенанта воспринял всерьез и сразу стал действовать, обнадеживало.
— Долго нам еще? — спросил я у водителя.
— Если б раньше, то за пятнадцать минут доехали бы. А сейчас петлять приходится между лагерями, того и гляди остановят. О! Смотри, чего творит! Ну куда ты прешь!?
Нам пришлось опять резко остановиться из-за ползущего поперек пути ЗИЛ-5 с двумя прицепами, парой передков и 25-миллиметровой батальонной пушкой. Машина, настырно гудя двигателем, упорно ползла на низкой передаче, просев на рессорах в связи с явным перегрузом. Даже боюсь предположить, сколько там было напихано по весу, но кузовов вообще не было видно! Даже с краев платформы были подвешены бочки то ли с топливом, то ли с водой. Сверху набросаны всевозможные мешки, тюки, палатки, но явно под ними что-то гораздо менее объемное, но более тяжелое, наверное, боеприпасы. Поверх барахла с комфортом расселось не менее роты красноармейцев и один монгол в традиционной одежде. Неподалеку неспешно рысил и конь под седлом.
— Наркома легкой промышленности хозяйство, — кивнул водитель на автопоезд. — Вот так они еще до войны по всей Монголии и торговали. Водитель, экспедитор да местный проводник. В Союз шерсть, шкуры, зимой еще и мясо, в степь промтовары, топливо, сено и даже воду. Путешествуют неспешно, тяжелые. На подъем, бывает, прицепы по одному затаскивать приходится. Может, благодаря им и присоединились. Сейчас в любом стойбище хоть кто-то, но по-русски поймет.
Проскочив между медленно идущими колонной машинами каравана, перебрасывающими всего четырьмя тягачами не меньше стрелкового батальона со всем вооружением, мы поехали дальше и через полтора-два километра наткнулись на лагерь ракетчиков. Издали, в окружении обычных грузовиков, были видны зачехленные реактивные установки. Две самоходные БМ-28 на шасси ЗИЛ и две БМ-13 на шасси ГАЗ дополнялись четырьмя буксируемыми 13-ми на трехосных прицепах. Разосланные в мае письма не пропали даром. Может быть, опыт реального боевого применения РС сломит упрямство Кулика и это оружие займет подобающее место в системе артвооружения РККА. Плохо только то, что ракетчики, похоже, отнеслись к делу, как к очередным испытаниям и не прочувствовали пока, что прибыли на настоящую, пусть маленькую, но войну. Пришлось вновь останавливаться и наводить порядок. На месте я застал техника-интенданта 2-го ранга, который доставил экспериментальной батарее топливо и приказ штаба тыла армейской группы о разгрузке и отправке всех машин навстречу подходящему 57-му корпусу. Тут же я впервые встретился с молодым Королевым, которого узнал в лицо по виденным «в той жизни» фотографиям. Конструктор уперся рогом и заявил, что никакой Жуков ему не указ, машины выделены за счет средств института и никуда не поедут. Если технику-интенданту угодно, то пусть забирает всех военных с батареи и топает навстречу корпусу пешком. А гражданские специалисты и сам Королев вместе с машинами останутся на месте и будут заниматься тем, зачем в такую даль приехали.
— Товарищ капитан государственной безопасности! — обратился ко мне воентехник, не сокращая по обыкновению военных моего полного звания, видимо рассчитывая, что уж теперь, когда появился представитель грозного ведомства, властного не только над военными, но и над гражданскими, ему удастся настоять на своем. — Отказываются выполнять приказ!
— Да делайте, что хотите! — махнул Королев рукой, поняв, что против органов переть себе дороже, и развернулся, чтобы уйти. — Говорил Клейменову, что это тупик и все бесполезно. Нет, специально меня сюда услал, лишь бы работу по жидкостным ракетам затормозить! — пробурчал он себе под нос, но достаточно громко, чтобы я услышал.
— Сергей Павлович, подождите! — окликнул я его по имени-отчеству, чем вызвал немалое удивление.
— Мы знакомы?
— Нет, но сейчас познакомимся. Любимов, Семен Петрович, — представился я по-граждански. — Товарищ Королев, вы целиком правы в отношении перспектив ракет с жидкостными двигателями, но согласитесь, до практической стадии их применения еще очень и очень далеко. Пороховые же ракеты уже сейчас являются грозным оружием. И если вы сумеете раскрыть весь их потенциал в настоящем бою, то этим РНИИ сможет сломать сопротивление ГАУ и запустить ракетные установки залпового огня в серию. Думаю, не следует повторять очевидные вещи, что серия — это деньги, которые можно направить, в том числе, и на исследования по жидкостным ракетам. Но, чтобы показать ваши установки во всей красе, надо озаботиться и создать благоприятные условия. То есть, прикрыть их войсками, которые сейчас маршируют где-то по степи и остро нуждаются в автотранспорте. Поэтому приказываю оставить боевые машины на месте, окопать и замаскировать. Транспортные разгрузить и отдать, временно, в распоряжение воентехника второго ранга. А вам лично прибыть в штаб армейской группы в районе высоты Баин-Цаган и известить командующего о ваших возможностях. Боюсь, он даже не предполагает, что оказалось у него в распоряжении.