Интересно, а какой Тима на самом деле? Наверное, большой, с сильными руками и веселыми глазами. Слабый не смог бы создать все это. Неужели его нельзя вылечить? Не может такого быть. Наверное, Тимина мама не у всех докторов была. Может, Игорь Владимирович как раз тот доктор и есть, который вылечит Тиму. Ксюша достала из кармана бумажку и решительно пошла на кухню.
XVII. Полина Ивановна
Чайник уже фыркал на огне, а Полина Ивановна, тихонько напевая, протирала полотенцем чашки.
— Как тебя зовут-то? А то говорим, говорим…
— Ксюша… Ксения Ермакова.
— Снимай, Ксюша, пальто и садись к столу.
— Подождите, Полина Ивановна, — нетерпеливо сказала Ксюша. — Здесь, в Ленинграде, есть один доктор… Он даже не просто доктор, а главный, самый главный врач, понимаете? У него в больнице мой папа лежит. Мы к нему приехали. Только папа уже поправился, и, наверное, послезавтра мы улетим домой. Маме на работу надо.
— Так, — сказала Полина Ивановна, нахмурясь, — и что дальше?
— Как что? — удивилась Ксюша. — Он же Тиминой маме свои телефоны написал и велел поскорее позвонить. Он даже сказал, что, наверное, вылечит Тиму.
— А откуда он про Тимофея узнал?
— Я ему сказала, а что? Санька мне рассказал, а ему… Мне просто ужасно обидно стало, что все… ходят, а Тима нет.
Полина Ивановна задумалась, потом сказала хмуро:
— Не знаю, как и быть… Мария зареклась возить Тимофея по врачам. Одно расстройство получается, а толку никакого.
— Мало ли что другие врачи говорили, разве можно им поддаваться? А Игорь Владимирович настоящий, честное слово!
— Страшно, Ксюшенька… Страшно Тимофея понапрасну обнадеживать. А с другой стороны — вдруг не поверим, а он самый случай и есть. Как тут быть — ума не приложу! Мария-то меня слушает, как-никак старшая сестра, вырастила ее заместо матери. Да и Тимофею уже теперь не знаю, кто я, то ли тетка, то ли бабка…
— Надо обязательно звонить, — сказала Ксюша, — Игорь Владимирович поможет, я знаю. Вот увидите.
Полина Ивановна сидела пригорюнившись и все вздыхала:
— А вдруг понапрасну? Тимофей-то уже привык к себе… такому-то.
Ксюша почувствовала, что ей не хватает воздуха, так возмутили ее эти слова.
— Не мог он привыкнуть! Он не такой, понимаете?! Это вы Тиму не знаете! Он никакой правды не испугается!
Полина Ивановна обиделась и встала.
— Это я Тимофея не знаю? Да как ты… Да я, можно сказать, всю свою жизнь ему отдала… У меня, кроме них, никого. — Она всхлипнула и закрыла лицо полотенцем.
Ксюша растерялась.
— Извините… Я не хотела… Это я из-за Тимы…
Полина Ивановна вытерла лицо докрасна и швырнула полотенце на стул.
— Да ладно, чего уж там. Это ты извини. Не со зла я… душа за парнишку вся изболелась.
— Я понимаю, — тихонько сказала Ксюша.
Полина Ивановна взглянула на нее искоса и вдруг улыбнулась.
— Ах ты птаха моя… Понимает! Постой, а может, и правда понимаешь, не умом еще, а сердцем? — Она села, взяла Ксюшу за руки и притянула ее к себе. — Скажи, ты веришь, что этот доктор поможет Тимофею?
— Верю, — твердо сказала Ксюша.
— Ну, быть по-твоему. Попробуем еще раз. А не получится, боле никому не дам парня теребить. Насчет правды-то, Ксюшенька, ты верно сказала — Тимофей не испугается. Он у нас сильный. В прошлом году волю начал закалять… — Она засмеялась. — И закалил! Ох, парень!
Ксюша даже ушам своим не поверила.
— Как волю? А как же он до проруби добрался?!
Полина Ивановна удивленно уставилась на нее, потом прыснула от смеха. Просто вся заходила, заколыхалась от хохота.
— Ну, девка, уморила! В прорубь… Что он, совсем дурной? Где же ты видела, чтобы в прорубь лазили волю закалять? Математику он терпеть не мог, еле тянул. А потом решил: «Буду закалять волю. Не люблю, а заставлю себя заниматься». И заставил. Краски в руки не брал, пока не вышел на одни пятерки. Ирина Сергеевна сначала даже не поверила, что это он сам все осилил… Вот он у нас какой! А ты… в прорубь…
И она снова зашлась смехом, даже закашлялась. Ксюша покраснела и отвернулась, пряча глаза. Если бы Полина Ивановна только узнала, как Ксюша закаляла волю… И чего понесло ее тогда в эту прорубь? Наташа тоже против была, хотя и не спорила особенно. Наверное, тоже не знала, как надо по-настоящему волю закалять.
Полина Ивановна отсмеялась, вытерла ладонью глаза.