— Мистер Кларксон, это возмутительно! — я оказалась лицом к плавкам репортера.
— Мисс Уитлок, — послышалось откуда-то сверху, — не хотите присоединиться вон к той чудесной стайке полосатых рыб? Это будет достойная благодарность за ваше сомнительное творчество?
— Молодость, любовь, — довольно огласил папа, — как же это прекрасно.
— А с тобой мы еще поговорим, папуля! — пригрозила я кулаком примерно в том направлении, где сидел отец.
— Положи меня, как печать, на сердце твое, — подскочила с шезлонга Энн, — как перстень на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь…
Шокированный Кларксон поставил меня на палубу, я же так обалдела от монолога агента, что забыла о мести.
— Песнь Песней, — пожала мисс Стюарт плечами, и Алекс восхищенно зааплодировал:
— Какая женщина, — прошептал хозяин яхты, а папа согласно крякнул.
— А, что такое?! — дернулся Джерри, модельера укачало, и он заснул в теньке.
— Спи, — успокоил его Кевин, — до обеда еще долго.
Я лежала и следила за Гейблом, Гейбл лежал и следил за мной.
Это был поединок взглядов. Смертельная битва.
Борьба за оставшееся в бутылке вино.
— Мистер Тёрнер, — подошел к Алексу один из матросов команды, — мы причалили.
— Друзья мои, — поднялся Алекс, — пять минут на то, чтобы переодеться и встречаемся, — я покажу вам свой новый проект.
— Что за проект? — уточнил сонный Джером.
— Плавучий ресторан, — и тут огромная тень накрыла яхту, — «Летучий голландец»! — радостно сообщил нам мистер Тернер.
— Аутентично, — сообщила Энн еще одно умное слово, и все ушли одеваться.
Остались только я, Гейбл и «Слёзы дождя».
— Не вздумайте, — предупредил меня жених.
Но я же Уитлок, что мне какой-то голый голубой репортер?
Я схватила бутылку и бросилась к каюте, Гейбл схватил меня, бутылка выпала из моих рук и разбилась. Драгоценная жидкость побежала по покрытию палубы.
На ней мы и поскользнулись.
Я оказалась на мокром полу, Кларксон оказался на мне.
Очень романтично.
Я, прямо-таки, приготовилась к продолжению банкета.
Гейбл приподнялся надо мной, потом радостно улыбнулся и щелкнул зубами аккурат перед моим носом.
— Джи, Гейбл! — крикнул нам Кевин, — вы идете?
— Идем! — ответил за нас Кларксон, встал с меня, помог мне подняться, а потом издевательски захохотал, глядя на моё обиженное лицо.
Нет, ну какой мерзавец!
Глава 7
— А вот это попробуй, — с этими словами Джерри положил мне на тарелку какую-то подозрительно бурую субстанцию.
Ресторан был построен по принципу баффэ, то есть заплати и ешь, сколько влезет. Джером решил быть моим гидом в этом царстве вкусов, но что-то мне пока не нравился его выбор.
— Ты уверен, что это вообще съедобно? — скептически поинтересовалась я.
— Это мало того что съедобно, это еще и полезно, — ответил Джером и полил это склизкое нечто соком лимона.
— А что это?
— Коктейль из морских водорослей, — ответил за Джерри Кларксон, а потом пояснил, — полезно для мозгов.
— Вот, — согласился с ним модельер, — а я что говорю.
Да… чувствую, уйду я отсюда голодной.
И злой.
— Кто-нибудь, видел мою малы-ы-ышку? — папа положил себе хибачи и допел. — А кто-нибудь видел её глаза-а-а-а? — к хибачи добавилась яичная лапша.
— Да, — восхищенно посмотрел на папу Джером, — талантливый человек, талантлив во всём.
— Согласна, — кивнула я, быстренько, пока Джером не видит, положила себе картошки фри и пулей умчалась к столу, пока он мне еще чего не насоветовал.
За столом пока никого не было, и я села спиной к окну так, чтобы видеть весь зал. А больше никакой разницы, где садиться не было, потому что стол был круглый.
— Ах, он был гений, — поставила Энн поднос рядом со мной, — вы знаете Алекс, какие слова ему принадлежат?
— Не имею представления, — ответил Алекс и любовно заглянул своей певице в глаза, — расскажите же мне, — взял мужчина палочки и порвал бумажную обертку.
— Разница между сюрреалистами и мной в том, — цитировала Энн по памяти слова великого мастера, — что сюрреалист — это я, — Алекс же в это время откровенно заглядывал в вырез белой майки мисс Стюарт.
— Восхитительно, — сказал он, а потом опомнился, — чего?
— Джи, ты куда ушла? — с другой стороны от меня сел обиженный Джерри.
— Очень есть хотелось, — ответила я и потянулась за картошкой.
— Леди, — забрал у меня Джером тарелку, — что вы едите? Ладно, держи мою. Я себе еще положу, — и он поставил передо мной свое, наполненное всякой невкусной, но, вероятно, очень полезной едой блюдо.