- Все-таки, ты умник, каких поискать, его имя да с первого раза, за одно это тебе можно выдавать Пулитцеровскую премию! - провозгласила я, заходя на кухню. Когда только начала говорить, Лёня посмотрел с надеждой. Видать решил, что явился избавитель от чумы под названием Дюша, но после окончания моей фразы выдал:
- Уважаемая Елена Александровна, уверяю вас, что неспособность правильно произнести мое имя является только вашей особенностью. - Так, либо я чего-то не понимаю или меня сейчас оскорбили? - Между прочим, меня так назвала моя, по-вашему, будет бабушка со стороны отца.
- Ну, я и говорю, не везет вам с бабушками, - оскалилась я.
- Не жалуюсь, - огрызнулся Лёня. Может, хватит его дразнить, а то действительно рассердится еще, как его успокаивать?
- Кстати, я хотел поинтересоваться, уважаемый э-э-э... - промямлил Леня, вопросительно смотря на Дюшу.
- Андрей, но можно просто Дюша - я привык, моей семье бесполезно объяснять всю неправильность и невозможность такого сокращения моего имени, так что я считаю это прозвищем, тем более все меня так и зовут. Даже в садике прижилось, - последними словами Дюша явно жаловался.
- Пожалуй, я все же буду звать Андреем, с вашего позволения, - отозвался Лёня.
- Так вот, собственно вопрос. Ваше прогрессивное мышление, оно является естественным для всех людей вашего мира и вот такие, - тычок в мою сторону, - всего лишь исключение из правил? - ответ Дюши я не слушала. Меня только что оскорбили? Ну, наглая кошара, да я тебя... Хотелось треснуть сковородой по этой наглой морде от всей своей большой души. Тем более, что благодаря этой неблагодарной скотине мне уже третий раз придется мыть посуду. Они с Дюшей отыскали печенье, открыли банку с вареньем (иногда есть преимущества от собственной дачи), которую почти прикончили. Я с ними точно разорюсь! Чашки никто и не думал мыть, вместе с розеточками под варенье, только непонятно, зачем они еще две тарелки испачкали и чем? В общем, я была готова взорваться, но вдруг вспомнила куда, а точнее, к кому мы завтра едем и желание отпало. Ничего, кошак дранный, ты скоро познакомишься с моей бабушкой. Посмотрим, как ты ее перенесешь и к каким типам мыслящих отнесешь. Я уж тебя от нее спасать не стану. Сам выкручивайся. Потому нежно улыбнулась этой скотине, от чего лицо у Лёни вытянулось, и отправилась звонить на работу, надо же предупредить, что я заболела. Отпуск мне точно никто не даст, в разгар работы и большого заказа. Только, что врать?
- Дюш, назови мне болезнь, такую, чтоб неделю на работу не ходить. - Дюша назвал, потом повторил еще раз, потом старательно вывел на бумажке, откуда я, хрипя и непрерывно кашляя, читала названия шефу. Шеф почему-то испугался, велел ни в коем случай на работу не выходить, причем можно месяц, он мне отпуск задним числом выпишет. И что это он такой подозрительно добрый? То никакого отпуска не допросишься, то нате, сам предлагает. Пожалуй, надо будет поинтересоваться у Дюши, что же это за болезнь такая? Терзают меня смутные сомнения в правильности действий.
На следующий день, я чувствовала себя мамашей на прогулке с дитем. Нет, тем ребенком был естественно не Дюша. Дитятей был Лёня, с совершенно детской непосредственностью, интересующийся всем и вся, что видит. Я старательно прятала лицо, поглубже надевая капюшон, на нас уже подозрительно косились. С утра я сбегала на квартиру к сестре вместе с Дюшой, пока кошак спал. Все-таки оставлять ребенка с чудищем не хотелось. Там мы быстро подобрали ему одежду в соответствии с апрельской погодой. Так что теперь Лёня щеголял в своих сапогах, черных джинсах, толстом темно - синем свитере и ветровке. Вот и топал рядом с вполне приличными нами: мной и Дюшой, этот метр восемьдесят пять с взглядом маньяка. Интерес он проявлял ко всему, честное слово, думала, что при виде машины у него случится инфаркт, но Дюша взял на себя объяснения и втолковал Лёне принцип действия автомобиля. И что думаете, проблем стало меньше? Как бы ни так. Сначала он заартачился на входе в автобус. Еле запихали, ну не пешком же шесть остановок до бабушкиного дома идти? А как на нас пассажиры смотрели вместе с кондуктором!
- А он у вас чего? Больной что-ли? - пробасила кондукторша.
- О, да вы понимаете, он иностранец, приехал к нам лечить редкую болезнь, которая вызывает страх буквально перед всем, - короче я завралась. Вещала я еще минут десять и еще бы продолжала, если бы не Дюша который дернул меня за руку. Только я во вкус вошла; оказывается, для счастья мне все это время не хватало аудитории, столь внимательно, буквально ловя каждое слово, слушающих, еще бы понедельник, одиннадцать, полупустой автобус и пассажиры сплошь бабушки. Недовольно глянула на Дюшу, что такое, последнее время мне и так не везет, так и тут покайфовать не дают. Дюша повел глазами на Лёню. Мда, кто же знал, что эту скотину укачивает. Как я это поняла? Нежно зеленый цвет лица, прикрытые глаза, нервно сжатые в кулаки руки и нервно дергающийся кадык. Жалостливо поплакалась кассирше, что вот бедного даже обычная поездка до дрожи в коленях доводит, страшно ему постоянно. Ой, чувствую, когда Лёня в себя придет он мне еще это вранье припомнит. А вот кондукторша прониклась, с иностранца денег не взяла, так что мы сэкономили.