К москвичам Василиса Петровна относилась, как и многие в Абрикосовке, настороженно. Но Денис, хотя давно столичный житель, – все-таки свой, из местных, сопляком еще помнила. Любил, озорник, подглядывать, как она, тогда совсем молодая, в огороде с пацанами целуется. Да и нынешний деловой подход Богатова-младшего Василисе пришелся по душе. Сказал ей прямо: работай. Чем больше полезной информации добудешь, тем существеннее скидку на батино имущество дам. Вот и решила постараться – для себя в первую очередь.
Задание было: разузнать про Наташку максимально. Кто, откуда, увлечения, родственники, в шкафу скелетики. Сначала Василисе казалось: исполнит легко. С ее-то связями, когда в поселке с десятью тысячами населения знает по имени минимум каждого третьего! Но почти сразу натолкнулась на препятствие. Поболтала с одной кумушкой, перемолвилась словечком с другой – из тех, кто тоже Наташку знал. И выяснилось: никто даже ее фамилии назвать не может.
Василиса Петровна стала искать способы выяснить. На Зеленой улице, где пришлая проживала, знакомых нет. Но вспомнила: мазанка, которую Наташка десять лет назад купила, раньше принадлежала деду Хасану (досталась тому в наследство от тетушки). У Хасана собственное жилье имелось, поэтому немедленно выставил на продажу. И быстро удалось сбагрить с рук – как раз Наташке продал.
Хасан квартировал неподалеку от родной улицы Удалова Щель – в десяти минутах ходьбы, на Вуланской. Разводил кроликов – Василиса Петровна у него пару раз покупала. И сейчас тоже отправилась вроде как за мясом, а заодно поболтать. Сторговала крольчатину по дешевке, набилась на чай и, когда смаковали, завела разговор. Про Михалыча почившего, про то, что Наташка даже на похороны не пришла.
– Они любовь крутили? – заинтересовался Хасан.
– Любовь не любовь, но Наташка у него околачивалась.
– Вот странно! Мне казалось, она по другой части.
– Ты это о чем?
– Ну сама посуди. Вечно в штанах. Волосы стриженые. Никакой тебе косметики. И опять же, годков ей сколько?
– Черт знает. Лет пятьдесят.
– Да, вроде того. Сюда приехала, получается, в сорок. Я, конечно, спросил: муж, дети есть? Она в ответ: «Нету. Сама по себе». Но разве бабе нормально, когда в сороковник – и без мужика до сих пор?
– Я тоже двадцать лет одна. С тех пор как мой Петенька умер.
– Ну ты-то типичная баба. Очень еще видная. – Хасан подбоченился, потянулся через стол ущипнуть за щечку.
Василиса ловко увернулась, продолжила тему:
– Так, может, у нее тоже был – да умер? Или развелись?
– Не. Мне сказала: мужчины не интересуют ее.
– Сказала после того, когда ты ее навещать предложил? – улыбнулась Василиса.
– Пытался к ней подкатить. Не без этого, – признал Хасан. – Но я-то сразу вижу: когда бабе просто не нравлюсь или недотрога она, вроде тебя. А эта – прямо как отрезала. Холодом обдала. Вот я и подумал: может, из извращенок?
– Не зна-аю, – задумалась Василиса. – Сколько живет у нас – не говорили про нее такого.
– Да я тоже не слышал, – согласился хозяин. – Но тетка странная.
– Откуда она приехала-то к нам?
– Сказала, из столицы. Устала от шума-гама.
– А в паспорте у нее что написано? Ты ведь документ видел, раз ей дом продавал?
– Ха. В паспорте у ней было написано Лукерья какая-то. Из города Норильска, – усмехнулся Хасан.
– Почему Лукерья-то? – озадачилась Василиса Петровна.
– Дом она захотела оформить на свою матерь.
– Зачем?
– С банками, сказала, проблема. Кредит просрочила, боялась, что на личное имущество арест наложат.
– Она преступница, что ли? – округлила глаза Василиса.
– Не. На преступницу не похожа, – покачал головой Хасан. – Но банки – они, правда, могут. Мне, вон, кредитную карту навязали, я про нее и забыл. А через год – бац, с пенсионного счета десять тысяч списали. За обслуживание и пени какие-то.
– А эту ее мать, Лукерью, ты видел?
– Нет. Только паспорт.
– Разве нотариус сделку может зарегистрировать, если нет человека?
– Не знаю, как Наташка сделала. Договор мы вроде как с Лукерьей заключили, в простой письменной форме. А регистрировать, она сказала, сама будет.
– А договор кто подписывал?
– Наташка. Сказала, за мать распишется.
– Темная история.
– Мне-то что? Деньги сполна заплатила.
– Можешь договор показать?
– Тебе зачем?
Улыбнулся лукаво и снова тянется за щеку щипать.