Она повернулась, чтобы спросить о сроках подачи сценария к очередному выпуску «Джефф сыт по горло»… А закончилось тем, что она просто смотрела на него.
Сет улыбался себе и двумя пальцами тюкал по клавиатуре, набирая текст электронного письма. Он продолжал дурачиться. У него даже брови ходили ходуном.
Джорджи вздохнула.
Все шло к тому, чтобы однажды они соединились. Сет и Джорджи.
В общем-то, они соединились давно. Они и так постоянно виделись и общались вот уже почти двадцать лет. С первого дня их встречи.
Но речь шла об их полном соединении. Все считали, что так оно и будет. Джорджи тоже так думала.
Правда, это случится не раньше, чем Сет исчерпает все прочие возможности, а очередь его поклонниц и воздыхательниц растает. Он не торопился, и Джорджи ничего не говорила. Она, что называется, взяла номерок и терпеливо дожидалась своей очереди.
Пока однажды не прекратила дожидаться.
Сет удалился в другую комнату, где сидели сценаристы их команды. Джорджи решила снова позвонить Нилу. Ей ответили после третьего гудка.
– Алло! Нил?
Нет, это не Нил.
– Элис, это ты?
– Да.
– Это мама.
– Знаю. Телефон играл твою песню.
– Какую?
– Вот эту.
Элис запела «Good Day Sunshine».
Джорджи закусила губу:
– Значит, у папы звонки от меня отмечены этой песней?
– Ага.
– Хорошая песня.
– Ага.
– Элис, а где сейчас папа?
– На улице.
– На улице?
– Снег чистит, – пояснила Элис. – Здесь столько снега навалило. У нас будет настоящее белое Рождество. Как в другой песне.
– Замечательно. Вам понравился полет?
– Угу.
– А что больше запомнилось, когда вы летели?.. Элис, ты куда пропала?
Ее девочкам нравилось отвечать на звонки и звонить самим. Однако сам процесс разговора им быстро надоедал.
– Элис! Ты что, телевизор смотришь?
– Угу.
– Поставь его на паузу и давай поговорим.
– Не могу. У бабушки нет паузы.
– Тогда выключи на несколько минут.
– Не умею.
– Ну хорошо… – Джорджи старалась говорить без раздражения. – Я по вас очень скучаю.
– Я тоже по тебе скучаю.
– Я люблю вас всех… Элис?
– Ну чего?
– Передай телефон Нуми. Я хочу и с ней поговорить.
Послышалось шарканье. Джорджи показалось, что мобильник успел побывать на полу. К счастью, связь не прервалась.
– Мяу!
– Нуми? Это мама.
– Мяу.
– Мяу. Что делаешь?
– Мы смотрим «Чипа и Дейла».
– Бабушка обрадовалась вашему приезду?
– Она сказала, что нам можно посмотреть «Чипа и Дейла».
– Хорошо. Я люблю тебя.
– Ты самая лучшая мамочка в мире!
– Спасибо. Нуми, скажи папе, что я звонила. Скажешь?
– Мяу.
– Мяу. Так ты скажешь папе?
– Мяу!
– Мяу, – ответила Джорджи, завершив звонок.
В ее мобильнике было несколько снимков девочек, и теперь она просматривала их. Джорджи терпеть не могла телефонных разговоров с детьми. Ей казалось, что они далеко-далеко от нее. Телефон заставлял ее почувствовать свою беспомощность. Если что-нибудь произойдет, он не сможет вмешаться и помочь. Однажды так оно и случилось. Джорджи позвонила домой из машины. Элис тогда была поменьше. Телефон выскользнул из детской ручонки и свалился в тарелку с кашей. Джорджи извелась, слушая, как ее дочь сопит и решает, нужно ли его оттуда доставать.
Телефон искажал голоса дочек, и те звучали писклявее. Совсем как у малышей. Джорджи слышала их дыхание и с особой остротой ощущала, до чего она по ним скучает. Она вдруг осознавала, что они могут жить и расти без нее.
Если не звонить девочкам, легче вообразить, будто на все время ее работы мир застыл в неподвижности.
Но она им звонила каждый день. Обычно по два раза.
Работа над сценарием «Бегущего времени» затянулась до позднего вечера. Кончилось тем, что Скотти заснул, упершись затылком в спинку стула. Он спал с открытым ртом. Сет не хотел его будить.
– По крайней мере, завтра нам не нужно будет его дожидаться.
Но Джорджи пожалела сочинителя острот. Она высыпала в открытый рот Скотти три пакетика подсластителя. Скотти чихнул и проснулся. Затем Джорджи заставила его выпить половину банки диетической кока-колы. Все вместе позволит ему не уснуть за рулем.
Скотти поехал домой, а они с Сетом остались. Сегодня они работали в основном над персонажами. Создавали генеалогическое древо телевизионной семьи, рисуя цветными фломастерами на белой доске. Дерево получилось раскидистым. По ходу мгновенно придумывались истории, связывающие одних родственников с другими.
Если честно, они не столько придумывали, сколько вспоминали свои прежние идеи. Некоторые оказывались безнадежно устаревшими. Хлоя решает стать эмо, но сама не понимает, кто они такие. Адам слишком горячо защищает Монику Левински. Джорджи чувствовала, что сама становится частью придуманного семейства. Она уже слышала в мозгу голоса своих персонажей.