– Я спросил: тебе помочь?
– Нет. Сама справлюсь.
– Ты уверена?
– Угу, – ответила Джорджи, не отрываясь от монитора.
Сет встал возле ее части стола, рядом с клавиатурой.
– Значит…
– Значит… что?
– Значит, они полетели в Омаху.
Джорджи покачала головой, хотя ответ был утвердительным.
– Логичное решение. Билеты заказаны. У меня всю неделю работы невпроворот.
Дальнейшие объяснения она считала излишними.
Сет уселся на стол и ногой слегка пихнул ее руку. Джорджи вопросительно подняла голову.
– Ну а ты что намереваешься делать на Рождество?
– Поеду к маме.
Это была почти правда. Мать не будет возражать, если Джорджи не поедет с ними в Сан-Диего, а останется в их доме.
– Ты могла бы поехать и к моей маме, – сказал Сет.
– Конечно, если бы у меня не было своей.
– Или я могу отправиться к твоей маме, – усмехнулся Сет. – Она меня любит.
– Она любит всех, кто не входит в число ее ближайших родственников.
– Кстати, сегодня утром она трижды сюда звонила. Твоя мама считает, что ты нарочно не меняешь аккумулятор. Удобная причина, чтобы не говорить с ней по мобильному.
– Я запомню, – сказала Джорджи, снова впериваясь в текст эпизода.
Сет встал, закинул на плечо свою элегантную сумку. Джорджи уходить не торопилась. Еще какой-нибудь час или чуть больше, и она разделается с этим чертовым эпизодом. Ее подмывало изменить и несколько начальных реплик.
– Эй, Джорджи!
– Ну чего тебе? – спросила она, продолжая набирать текст.
– Джорджи! – уже с другой интонацией произнес Сет.
Она снова подняла голову. Сет смотрел на нее, мешкая взяться за ручку двери.
– Мы с тобой так близки, – сказал он. – Все происходит само собой. Наконец.
Джорджи кивнула и попыталась улыбнуться. Улыбки не получилось.
– До завтра, – сказал Сет и исчез за дверью.
Звонок сестры настиг ее по дороге домой.
– Мы поели без тебя, – сообщила Хизер.
– Что?
– Девять часов вечера. Мы проголодались и решили тебя не ждать.
Ну да! Она же обещала приехать к обеду.
– Очень хорошо. Передай маме, что я позвоню ей завтра.
– Мама хочет, чтобы ты приехала сегодня. Она говорит, что твой брак разваливается и потому ты нуждаешься в нашей поддержке.
Джорджи хотелось закрыть глаза, но за рулем такие штучки кончаются не лучшим образом.
– Хизер, мой брак не разваливается, и я вовсе не нуждаюсь в вашей поддержке.
– Скажи еще, что Нил не бросил тебя и не увез детей в Небраску!
– Он не увез их, а повез к бабушке, по которой они соскучились. Вы, поди, уже напридумали, что он собирается судиться со мной из-за опеки над девочками.
– А тебе не кажется, что однажды такая мысль может прийти ему в голову? Добиваться полной опеки.
Однажды… может, вдруг подумала Джорджи.
– Тебе все-таки стоит приехать, – не унималась Хизер. – Мама сделала макароны с тунцом.
– И горошек туда положила?
– Ни одной горошины.
В Калабасасе Джорджи ждал пустой дом. Пустой чемодан, брошенный рядом со шкафом. Пустая постель.
– Хорошо, я приеду, – сказала она сестре.
Джорджи выложила ключи и мобильник на прилавок. Она давно отказалась от сумок. Водительское удостоверение и кредитную карточку она держала в бардачке машины.
– У тебя есть зарядник для айфона? – спросила она у Хизер.
– Был бы, если бы ты купила мне айфон.
Сестра стояла рядом, уплетая макароны с тунцом прямо из стеклянного контейнера.
– Я так поняла, что ты пообедала вместе со всеми.
– Нечего говорить со мной в таком тоне! Испортишь мне пищеварение.
Джорджи выпучила глаза:
– В нашей семье никто не жаловался на пищеварение. Насколько понимаю, ты сейчас внаглую лопаешь мою порцию.
Хизер еще раз набила рот макаронами с тунцом и лишь тогда протянула контейнер сестре.
Хизер было восемнадцать. «Дитя жизненного поворота». Поворот совершила мать Джорджи, решив сблизиться с мануальным терапевтом, у которого работала. Затем произошел «залет». Родители Хизер поженились, но их брак продлился ровно до рождения дочери.
Джорджи к тому времени уже училась в колледже; таким образом, сестры прожили вместе меньше двух лет. Иногда Джорджи ощущала себя не старшей сестрой Хизер, а ее теткой.